Первые лучи весеннего солнца начали заглядывать в дома крепко спящих горожан. Один за одним их становилось все больше и больше. Свет и уют обволакивали комнату за комнатой, квартиру за квартирой. Вместе с лучами запели и будильники, каждый на свой лад, от тяжелого металла до грустных поскуливаний современных звезд и звуков природы. Город начинал оживать.
На улице появлялись первые люди. Это те несчастные, которые вынуждены отправляться на работу к шести утра. Интересно, и когда они только успевают жить с таким графиком? Редкая машина гулом мотора напоминала горожанам, что день начинается. А вот автомобилей стало больше. Поехали маршрутки и автобусы. Дорога тоже оживает после сна. Это заводчане, сотрудники крупных предприятий, которые к восьми часам нового дня должны быть уже у станка и трудиться на благо Родины или своего начальника. Волну хмурых и суровых трудяг смыла толпа ребятишек, которые с заспанными лицами неохотно поплелись в школы. Оно и понятно, до конца учебного года осталось всего несколько дней, по-весеннему жаркая погода встала уже больше месяца, а им все равно приходится идти в классы вместо игры на улице. А вот уже и оставшаяся часть города повысыпала на улицы, бегут, опаздывают. Продавцы-консультанты и офисные работники, сотрудники банков и туристических агентств, все, кто привык работать языком и головой, а не руками, а, следовательно, получил почетное право просыпаться попозже и приходить на работу к девяти. Волна… и тишина.
Проснувшийся город вновь умолкает. От ночной, абсолютно стерильной тишины его отличают редкие сигналы машин, смех коллег из открытых окон офисных зданий, шум детей, которых учителя вывели на улицу на физкультуру или выпустить дурь.
В этой громкой тишине одиноко стоял мужчина. Один из тех, кто проснулся в четыре, вышел из дома в пять двадцать, а в 6 уже был на работе. Его жилистая рука, на которой можно было увидеть каждую вену, украшенная выцветшей надписью «Никто кроме нас» размеренно поднималась вверх и также размеренно опускалась вниз, как метроном. Это был его ежедневный, а точнее сказать, ежечасный ритуал. Дурная привычка досталась ему от друзей и приятелей, с которыми он провел детство в детдоме, укрепила ее служба в армии, а вся дальнейшая жизнь только заставляла мужчину курить больше и больше.
Сигарета закончилась, раздавленный окурок украсил своим телом асфальт, следом за ним на многострадальную автодорогу полетел мощный харчок. Мужчина выдохнул, немного кряхтя подтянулся и залез в микроавтобус. Над приборной панелью расположилась самодельная коробка для денег. Он еще раз посмотрел, найдется ли у него сдача для любителей дать рано утром 500, а то и тысячу рублей одной купюрой, проверил уровень топлива, зеркала, воткнул первую передачу и нажал на газ.
Микроавтобус, новый по документам, но старый в связи с ужаснейшей эксплуатацией, нехотя тронулся с места. Он каждый день выполнял этот маршрут не по одному разу. И с каждым днем желание продолжать делать это покидало его. В этот раз мысль об очередной поездке между двумя соседними городами настолько расстроила автомобиль, что он начал плакать. Только мужчина этого не замечал, а продолжал усердно переключать педали и поворачивать руль в нужные стороны.