Читать Я (не) согласна

– В монастырь, – негромко произнес отец.

Я застыла в кресле: допрыгалась.

– Кирьян! – умоляюще воскликнула мама. – Это невозможно! Это убьет Стефанию!

– В монастырь, в пансионат Пресветлой Матери, – ровно повторяет отец. – Это не обсуждается. Можете собирать сундуки.

Мы с мамой еле слышно выдохнули. Ну, это ещё ничего. Это не навсегда. Я уж боялась, что меня в монахини постригут. Где я и где монахини? Да и выбраться из монастыря сложно: они обычно строятся в каких-нибудь пустошах или на горных вершинах. Попробуй, сбеги оттуда. А тут всего лишь пансион. Неприятно, конечно. Но это не навсегда. Может, оно и к лучшему. Если меня отошлют из столицы, то рано или поздно скандал уляжется, и все забудут этот… конфуз.

Ох, ну ладно. Попалась я совершенно глупо. Кто же знал, что лорд Стерлинг-старший – завсегдатай борделя? Да кому вообще могло в голову прийти, что он разглядит среди прислуги "новенького"? Я в доме утех госпожи Розалии три месяца подрабатывала, и никто ни разу не обратил внимания на худого горбатого мальчишку. А этому подавай с изюминкой! Одно радовало – меня просто в пансионат сошлют, а его такой скандал в семье ждал – нескоро сплетники угомонятся.

В комнате стало ощутимо холодно, я поёжилась. Оказывается, всё это время отец не спускал с меня глаз. Наверное, предполагалось, что я склонюсь перед ним и хотя бы попрошу прощения, а я даже не сразу заметила. А что я сделаю, если я совсем не оборотень? Я ж девочка, хотя порой и сама в этом сомневаюсь. Была бы мальчиком – другой разговор. Мальчики всегда зверя отца наследуют. У меня же от папеньки только наглость. Я опустила голову, чтобы хоть как-то сделать вид, что расстроилась. Жаль, слёз выдавить не получилось, а без слёз – какое раскаяние?

Отец мной недоволен, это понятно. Пансионат – это хороший способ укрыться от его гнева. Да и вообще – новый опыт.

Мама опять плачет – она, наверное, думает, что отец позорит меня своим решением. С её точки зрения так и есть. Она ведь принцесса, дочь короля. Я, выходит, тоже принцесса. А теперь мне придется ехать в монастырь Пресветлой Матери и жить там среди сироток и дочерей простолюдинов. Мне нравится эта мысль всё больше и больше. Про высший свет я писала, про бордель – писала. Теперь будут заметки о пансионате и сиротских судьбах. Думаю, это интересно!

Отец жестом отсылает меня прочь, я почтительно приседаю в реверансе и покидаю гостиную. Мама остаётся – будет умолять и плакать. Она такая – привыкла, чтобы всё было, как она хочет. Совершенно не понимаю, для чего они с отцом вообще поженились. Ни любви, ни какой-то теплоты в их отношениях нет. За отца мне обидно. Он заслуживает чего-то большего, нежели капризную и плаксивую жену, которая не упускает случая напомнить о своём происхождении. Мне иногда хочется ей рассказать, что люди из низших слоев общества ничем не отличаются от принцев и принцесс. У них даже кровь такого же цвета. Но, боюсь, за такие слова можно и пощёчину схлопотать.

Я с трудом вытащила из-под кровати дорожный сундук, маленький и невысокий. Если я правильно понимаю, в пансионате будет не до нарядов и драгоценностей. И особых удобств ждать не стоит. Поэтому самое главное – это тёплые шерстяные чулки, войлочные полусапожки, утеплённые панталоны, нижние рубашки и шали. И конечно среди белья увесистыми стопками ложатся шесть толстых тетрадей в кожаных обложках. Мои записки.