– Я не пугаю тебя, Марьяша, но ты должна понимать серьезность ситуации. Все счета арестованы. Вступив в наследство, ты получишь только долги и судебное разбирательство. Это в лучшем случае. А деньги нужны уже сейчас. Даже, я бы сказал, вчера.
Дядя Алик рассказывал мне об этом уже в сотый раз, но я все не могла поверить. Как будто мало мне смерти отца. Мало матери, которая каждый день на грани нервного срыва и в зависимости от антидепрессантов, мало младшей сестры, которая не желала понимать, что нет денег на отдых в Швейцарии и новые босоножки от Маноло.
Почему-то все свалилось на меня. Тяжелое бремя отцовских ошибок я обязана была нести на себе как крест. Даже дядя Алик, старый друг нашей семьи и папин партнер, считал, что всех спасти должна именно я.
У меня нет плаща и я точно не суперженщина. Никогда не мечтала стать героем. Я хотела только работать с папой, стать ему верным помощником в работе. Он с детства готовил меня к этому. Я рано выбрала профессию, много училась, даже успела поучаствовать в папиных проектах. Не готовил меня отец лишь к собственной смерти и участи жертвенного ягненка. Надеюсь, что не готовил, потому что его лучший друг очень уверенно собирался продать меня подороже.
– Нужны наличные. Срочно. Только ты можешь помочь.
– Не могу, – ответила я сквозь слезы в сотый раз. – Я не могу, дядя Алик.
Его лицо превратилось в непроницаемую маску. Он сел за стол отца, скрестил руки на груди и теперь заговорил со мной совсем другим тоном. Алик больше не уговаривал, он вбивал в мою голову факты, которые я обязана принять.
– Ты знаешь, каких людей разозлил твой отец? Ты понимаешь, что сердечный приступ – это сказочка про белого бычка? Ты хоть осознаешь, девочка, что рано или поздно за тобой придут? За всеми вами.
Мое горло сдавило, но я все же смогла прохрипеть:
– Кто?
– Назвать имена? Серьезно, Марьяна? Они вряд ли оставят тебя живой в таком случае. Им нужны деньги, немедленно. Это будет откуп, детка. Залог, что они не тронут твою мать и сестру. Если ты не отдашь свою невинность, они возьмут силой. Ты в любом случае отработаешь долги Генри.
– Но почему я? Как так вышло? – я почти плакала.
– Ты наследница. Ты знаешь все проекты Генри, даже мне он не доверял так, как тебе.
– Однако Вы знаете о его грязных долгах, а я – нет.
– Девочкам не место в большом бизнесе, – огрызнулся Альберт. – Твое дело – фасады рисовать и детские площадки проектировать.
– И лечь под незнакомца, как шлюхе.
– Всего раз, детка. Один раз. Шлюха – это профессия. Ты просто продашь свою невинность. Или она тебе очень дорога?
– Я с Вами это обсуждать не собираюсь! – вскипела я моментально.
– Да я и не собирался. Но ты уже свыкнись с мыслью, что грехи отца тебе придется смыть своей кровью.
– Это отвратительно.
Меня затошнило, и я отвернулась, обняла себя за плечи. С панорамного окна нового офиса отца открывался потрясающий вид на Петербург. Я так любила родной город, но сейчас с радостью бы вернулась в Роттердам, где училась, откуда вернулась из-за смерти папы.
– Это всего лишь один день, Марьяна. Один мужчина. Ты красивая, молоденькая, изящная. Разумеется, будет обговорено, что никаких извращений. И все случится в Москве. У меня там надежные люди.