⇚ На страницу книги

Читать На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД

Шрифт
Интервал

В оформлении обложки использованы фрагменты картин Казимира Малевича



© Лукин Е.В., 2022

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом «СКИФИЯ», 2022

На палачах крови нет

Трудная судьба книги о палачах

В крови до пят мы бьемся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.
Федор Тютчев

Зимой 1988 года в Ленинграде состоялся вечер, посвященный легендарной группе «Обэриу», в котором принимали участие сыновья знаменитых поэтов – Никита Заболоцкий и Александр Олейников. С ними я был давно знаком – они и пригласили меня в Дом актера. Зал был полон – интерес к вечеру необычаен. Выступали деятели культуры, артисты, поэты. Вспоминали забавные истории из тогдашней литературной жизни. Читали веселые стихи обэриутов. Александр Олейников, к примеру, блестяще воспроизводил угрюмо-философскую манеру отца произносить иронические пассажи:

Я влюблен в Генриетту Давыдовну,
А она в меня, кажется, нет.
Ею Шварцу квитанция выдана,
Мне ж квитанции, кажется, нет.

В начале тридцатых годов Генриетта Давыдовна работала в редакции журналов «Еж» и «Чиж» вместе с Олейниковым, Заболоцким, Введенским. Там же начинал свою литературную деятельность и писатель Евгений Шварц. На вечере я сидел рядом со своим близким другом – поэтом Андреем Крыжановским, внуком того самого Шварца, – и все происходящее казалось мне каким-то нереальным, фантастическим воспроизведением минувшего. Неожиданно из зала донесся выкрик:

– Я сын Генриетты Давыдовны!

И на сцену поднялся слегка полноватый мужчина. Ему было лет пятьдесят. Редкая седина поблескивала в иссиня-черных волосах, редким оттенком поблескивал иссиня-черный костюм. Он громко заговорил, распаляясь от слова к слову. Я не сразу понял смысл его речи. Наконец стало понятно главное: он проклинал. Он проклинал власть, проклинал партию, но пуще всего проклинал ужасных чекистов, которые лишили его счастливого детства.

После такой тирады вечер впопыхах завершился. Мы прошли в буфет, сели тесным кружком – Никита Заболоцкий, Александр Олейников, Андрей Крыжановский и я. На столике появились бутылка красного сухого вина, бокалы, конфеты. Вдруг из темноты снова возник иссиня-черный силуэт. Он подсел к нам, попытался заговорить, но, почувствовав отчуждение, что-то пробормотал под нос и исчез.

Вот тут я и рассказал о том, какую зловещую роль в судьбе обэриутов сыграл отец этого человека – ленинградский чекист Вячеслав Ромуальдович Домбровский, муж незабываемой Генриетты Давыдовны. Будучи начальником Секретно-оперативного управления Ленинградского ГПУ, именно он поставил свою подпись под приговором Хармсу и Введенскому. Это обстоятельство впоследствии и привело к гибели поэтов.

Мой рассказ произвел сильное впечатление. Помолчав, Заболоцкий и Олейников разом выдохнули:

– Женя, об этом надо обязательно написать!

Так возник замысел книги о палачах 1937 года. На свой страх и риск я стал собирать архивные материалы и публиковать документальные очерки о сталинских душегубах. Мое тогдашнее начальство в пресс-службе Большого дома относилось к моим трудам индифферентно: его волновали иные проблемы, более насущные в то переломное время. Однако первая статья «Палачи», напечатанная в «Ленинградской правде» летом 1989 года, вызвала скандал. В Центральный комитет КПСС, Ленинградский обком партии и прочие органы посыпались доносы: мол, автор выдал святая святых – впервые назвал имена сталинских палачей Ленинграда. Я был вызван к исполняющему обязанности начальника Ленинградского управления КГБ СССР генералу Владлену Николаевичу Блееру.