1
Пилот убрал газ, маленький «физелер-шторх» послушно скользнул к земле, пронесся над соснами, столпившимися на гребне желтого песчаного обрыва, и побежал по взлетно-посадочной полосе. В конце полосы возникла фигура человека с флажками в руках. Повинуясь его сигналам, самолет взял в сторону и вскоре скрылся под маскировочными сетями просторного капонира.
Мотор выключили. Наступила тишина.
– Когда будем возвращаться, обергруппенфюрер»[1] – спросил пилот, стаскивая с головы шлем.
Герман Фегелейн взглянул на часы. Было одиннадцать утра. До начала совещания у Гитлера времени достаточно, чтобы доехать до места и успеть перекусить.
По-спортивному легко Фегелейн спрыгнул на землю, взял поданные ему фуражку и плащ:
– В Берлин возвращаемся сегодня. Поэтому сразу же заправить самолет. Потом нажраться самому. У вас в запасе полдня. Можете как следует погреть задницу на солнцепеке.
Пилот усмехнулся. Шеф не скупился на крепкие выражения, но надо ли удивляться его лексикону. Обергруппенфюрер Фегелейн выбился в люди из самых низов. В молодости выносил навоз из конюшен, чистил лошадей для жокеев и лишь спустя годы получил право самому сесть в седло, чтобы в цветном камзоле под рев трибун ипподрома скакать к полосатому финишному столбу…
В воздухе возник рокот. К аэродрому шел еще один самолет.
– Машина командующего армией резерва, – сказал пилот, разглядев опознавательные знаки снижающегося транспортного «юнкерса».
Совершив посадку, самолет зарулил в соседний капонир. Из кабины вышли двое. Один был стройный оберст[2] с овальной нашлепкой на глазу. Правая рука оберста, безжизненно согнутая в локте, пряталась в черной перчатке.
Приветствуя Фегелейна, он поднес к козырьку фуражки здоровую руку, и тогда стало видно, что на ней недостает двух пальцев.
Оберст – Клаус Шенк фон Штауффенберг – был кадровый военный, проделавший в войсках фельдмаршала Роммеля весь его африканский поход. Там же, в Африке, фон Штауффенберг лишился глаза и получил другие свои увечья.
Однако, став инвалидом, он не покинул службу в вермахте. Пресса третьего рейха раструбила об этом решении ветерана. Имя его стало известно каждому немцу. Ко дню описываемых событий фон Штауффенберг получил повышение и занимал весьма ответственный пост начальника штаба армии резерва.
На уставное армейское приветствие оберста Герман Фегелейн ответил «приветствием Гитлера», выполнив его подчеркнуто небрежно. Популярность фон Штауффенберга раздражала высокопоставленного эсэсовского функционера.
– Такая жара! – он снял фуражку, вытер платком влажный лоб. – Но почему вы один, оберст? Где Фромм?
Назвав командующего армией резерва генерала от инфантерии Фромма просто так, по фамилии, Фегелейн как бы подчеркивал свое видное место на иерархической лестнице рейха, где он, представитель штаба Гиммлера в главной квартире Гитлера, занимал ту же ступеньку, что и титулованный шеф оберста фон Штауффенберга.
Собеседник все понял.
– Генерал нездоров, – сухо ответил он. – Доклад поручен мне.
– Ну что же, вам так вам. Лишь бы было о чем доложить рейхсфюреру[3].
– Но он должен присутствовать на совещании. Я знаю, что его вызывал фюрер. А разве ваш шеф не приедет?
– Болеть могут не только армейские генералы. Вчера рейхсфюрер вызвал меня: «Фегелейн, что-то я занемог. Летите в «Вольфшанце»