Я сидела на полу, чувствуя, как трясутся руки, вытирающие свежую лужу крови. От моего дома с сиреной отъезжали машинки с мигалками, увозя мою личную жизнь, которая вдруг решила разнообразиться. Уезжала моя личная жизнь в места не столь отдаленные, но и весьма не приближенные. И возможно даже на приличный срок!
Это сколько сейчас? Пол одиннадцатого? А ведь еще в шесть часов вечера ничто не предвещало беды. Беда пришла в шесть часов десять минут, когда я вышла покурить на крыльцо.
Я чиркнула зажигалкой и спрятала ее в карман халата. Одинокая женщина имеет полное право отметить переезд бокалом вина и сигареткой. Пока я медитировала на свое одиночество, расслабив булочки, меня схватили прямо на пороге собственного дома!
И уже пару мгновений меня уже затаскивали в дом таинственные любители одиноких женщин. Видимо, в силу интеллекта, они решили, что в свои тридцать лет с небольшим я отложила значительную сумму на похороны мечты о прекрасном принце, и молодости заодно. Поэтому буду рада любому мужику. Даже грабителям.
Судя по алчным взглядам, хоронить молодость я собиралась с размахом, наняв кучу плакальщик среди замужних подруг, заказав киллеру целый оркестр, выдувающий что-то очень печальное. Какую – нибудь «Оду к двадцати кошкам!», или увертюру «Да здравствует женатый любовник». А может, это был отрывок из балета: «Белые тапочки»? Я точно еще не решила.
Когда я очнулась после встречи с чужим кулаком, меня уже привязывали к стулу, намекая на то, что «сидеть тебе в девках до конца своих дней». И взглядами тонко анонсируя, что это – не так уж и долго.
Кусок скотча решил сделать в будущем мне посмертную эпиляцию верхней губы. Поясок от халатика намекал, что пусть я и очень одинокая женщина, но руки распускать не следует.
– Где деньги? – спрашивали меня, пока я молча кивала в сторону кошелька, лежащего в сумке. Сколько их тут? Пятеро? Отлично! Пятьдесят рублей на пятерых – это же ого-го какая сумма!
Это я сейчас так спокойно об это рассказываю, а в тот момент меня действительно тихо приобнял добрый дедушка Кондратий. И чуть не уволок в неотложку.
Самое интересное, что руки мне завязали спереди так, словно делали это впервые в жизни. Я в кадетке так шнурки завязывала.
В кармане халата спокойно лежал телефон. Мое три дня как новое жилье торжественно обыскивала целая банда. Один из вломившихся, в маске сделал мне первую эпиляцию верхней губы, оторвав скотч:
– Где деньги, золото? – хрипло спросил он. У меня в мыслях пронесся ментоловый крем для проблемной кожи после эпиляции.
– Ничего нет, у меня зарплата маленькая, – вздохнула я. – Вы мне хоть двадцать рублей оставьте на проезд на работу.
– И где ж так мало зарабатывают? – с издевочкой поинтересовался будущий сиделец.
– Шью и иногда сажаю всякие цветочки, – спокойно заметила я, пока все искали глазами швейную машинку.
– А вот что я шью и насколько глубоко сажаю, вы это узнаете очень скоро, – добавила я, глубоко вздохнув.
Я нашарила телефон и украдкой набрала последний номер. Это был номер моего начальника, с которым обсуждали очень рабочий момент.
«Не бросай меня! Я не переживу этого!». Дорогие девушки, когда вы бросаете женатых, помните, что жена всегда поймает! О чем он, собственно и узнал из первых уст.