Самолеты взлетали с гулким шумом, от которого закладывало в ушах. Надя смотрела
в небо со страхом, и в то же время с невероятным предвкушением. Она впервые куда-то уезжала, да ещё и на воздушном транспорте. От волнения учащался сердечный ритм и будто немели кончики пальцев.
– Поедешь жить к этой вертихвостке, – бухтела бабушка, с самого утра, – а она ни приготовить не может, ни постирать, ходит с ногтями своими жуткими, страшно смотреть.
Бабушка не любила мать Нади и никогда этого не скрывала.
– Но она же моя мама, бабуль, – мурлыкнула Надя, в который раз проверяя, всё ли собрала в сумки.
– Может, останешься? – упрашивала она, – три месяца ещё, а там потом сразу в общежитие заселишься, а с ней, ну в кафе встретитесь или в кино сходите? Она и не годна на нечто большее.
По мнению бабушки, нечего им было общаться, а вот Надя очень хотела попытаться наладить с матерью доверительные отношения.
Мама Виктория Сергеевна, оставила её на попечении свекрови лет с десяти. Просто однажды привезла погостить, да так и оставила, уехала на заработки. Правда часто созванивались, и виделись на праздники. Только со временем звонков стало меньше, да и праздники не ощущались как раньше.
Мама всё никак не могла её забрать. То квартиру надо купить, потом денег не хватало, а потом решила, что и личную жизнь нужно устроить. Надя часто слышала, как бабушка ругает Викторию по телефону, обзывает её матерью-кукушкой, а Наде было обидно. Она любила маму.
До десяти они жили вместе, мотались по съёмным квартирам, засыпали в обнимку. Мама расчесывала ей косы, готовила оливье и запекала курицу, другое у неё не получалось. Но Надя всегда вспоминала это время с трепетом.
Виктория Сергеевна была очень красивой. Высокой, фигуристой, с ровной, фарфоровой кожей, даже косметикой можно было не пользоваться, всегда в модной и аккуратной одежде, что, когда она приезжала, и они шли гулять, все головы сворачивали в её сторону.
И вот несколько месяцев назад, её маме повезло. Она вышла замуж за какого-то состоятельного мужчину, Алексея Шторма. Им с бабушкой приглашение пришло слишком поздно, чтобы ехать в Москву, но они поздравили её по видеосвязи.
Алексей Шторм мужчина был видный, солидный, правда с жутко белыми волосами на голове, но с доброй улыбкой и пронзительными голубыми глазами. Он с таким обожанием смотрел на её мать, что Надя безумно была рада.
И когда все жизненные нужды Виктории были выполнены, а сама Надя доросла до восемнадцати и поступила в институт искусств, она решила пригласить её провести каникулы у них в доме Штормов и познакомиться с отчимом и сводным братом. О последнем Надя мало что знала. Он не мелькал ни на каких свадебных фото, да и мать про него редко говорила. Но Наде этот Георгий Шторм был и не слишком-то и интересен. К тому же они вышли из того возраста, когда нужно дружить или заботиться друг о друге.
Она собиралась погостить только три месяца, решить дела в институте и заселиться в общагу.
Так что не поехать Надежда не могла. Это был её шанс провести с матерью время. Какой бы она не была, она её любила.
– Научит она тебя там, – сетовала бабушка, вытирая платком мокрые глаза.
Чему, не договаривала, но Надя предполагал, что как в «Ералаше» – плохому.