Поначалу я часто задумывалась: а что, если бы я сделала другой выбор? Как сложилась бы моя жизнь? Но потом поняла, что у меня изначально не было выбора.
Только его видимость. Иллюзия. И что на самом деле мой выбор – это умело расставленная ловушка для той наивной девушки, которой я была.
Более того, полагаю, что ловушка захлопнулась в первый же день, как мы ступили на земли львов-оборотней…
Или нет, наверное, чуть раньше: когда закрутились события, вынудившие нас сорваться с привычного места и переехать.
До этого мы с родителями жили в Ма́нтисе – это небольшой городок, расположенный так далеко от столицы, что о нем мало кто знает. Отец работал помощником обувщика, мама – помощником булочника, я ходила в местную школу и дружила с соседскими ребятами. Все как у всех.
Наша семья не была богатой, но и не бедствовала, и все было хорошо, пока Кайл, на которого работал папа, не положил на меня глаз.
Мне было всего пятнадцать, и я даже предположить не могла, чем закончится просьба Кайла зайти в сарай и принести инструменты отцу. Мол, это отец попросил меня, а сам занят.
Я как раз возвращалась из школы, когда Кайл окликнул меня. Я немного устала от летней жары и занятий, и медленно брела мимо его двора, но, обрадовавшись, что могу хоть как-то помочь отцу, зашла во двор Кайла, а потом и в сарай, на который он указал, и…
Я не сразу поняла, что следом за мной зашел Кайл, только когда он схватил меня сзади и попытался задрать юбку. Пожалуй, впервые я обрадовалась, что у ко́рри, среди которых мы жили, принято носить длинные юбки, в которых легко запутаться худосочным рукам извращенцев!
Чудом мне удалось вырваться, но на этом все чудеса и закончились.
Я заперлась в доме, закрыла все ставни и просидела под дверью, боясь, что Кайл надумает ее выбить, до позднего вечера, пока не вернулись родители. Рассказывая им о случившемся, я все еще тряслась от пережитого ужаса и омерзения.
– Ничего, ничего, Керра́я, тише, – успокаивала мама, обнимая и гладя меня по спине, как маленькую, а потом со вздохом сказала: – Может, все обойдется?
Отец промолчал, но я заметила, как он качнул головой. И оказался прав.
Не обошлось.
Вскоре к нам в наш дом заявился Кайл с обмотанной тканью рукой и стражником, и заявил, что я набросилась на него, как безумная кошка, и покусала. В доказательство обвинений он размотал руку, и все увидели, что она покрасневшая, и на ней действительно следы от укусов.
Честно говоря, я не помнила четко, как мне удалось вырваться – может, и укусила, но вряд ли так сильно. Все-таки я – человек, здесь же след был как после дикого зверя, которому он добровольно сунул ладонь в распахнутую пасть.
Обвинения, как и доказательства, были нелепыми, но стражнику они показались весьма убедительными. Может, потому, что он жил на этой же улице и давно ходил в обуви из мастерской Кайла, а, может, потому, что тот приплатил ему. От моих оправданий, что у меня нет таких острых зубов, и что меня пытались изнасиловать, стражник отмахнулся под громкий и противный хохот Кайла.
– Да ты на себя глянь! – скривился извращенец, тыкая в меня скрюченным пальцем. – Ты же сухая, как ветка! В тебе нет ничего от той женщины, которую может пожелать нормальный мужчина!