Посвящается Лефу Иосифовичу
и Анастасии Трофимовне Кулага
Людочка выросла в Нерчинске и знала только одну красоту – лесную, даурскую. Она начала рисовать хорошо и рано. Уже в первом классе ей доверили изобразить в школьной газете дом Ленина в Ульяновске. Она старательно, хотя и кривовато, перерисовала его с мутной фотографии и раскрасила карандашами, жёлтеньким и зелёным.
Жёлтый цвет был у Людочки любимым, у неё и фамилия была Жолтовская. В классе ее дразнили «желтухой», а дома ласковую девочку звали Людомилочкой. Не только родители так её звали, но и знакомые по фамилии Шишковские, которые приходили в гости вместе со своим сыном Петреком.
Петя учился в одной с Людочкой школе, но на два класса старше. Он и жил на два дома выше по улице. Иногда Людочка ходила к нему после школы, приносила учебники и просила помочь с математикой. Он молча писал чернильным карандашом ответы в её тетради и не знал, что она приходила просто посмотреть на него украдкой.
Петя с детства интересовался геологией, камни собирал где-то у дороги и вдоль железнодорожной насыпи, верил рассказам о том, что кто-то в гранитной щебёнке отыскал изумруд. Ходил гулять к Савватеевскому карьеру и дома раскладывал свои разноцветные находки по ящичкам и коробочкам.
Когда школа закончилась, он уехал в Ленинград к своим дальним родственникам. С собой взял банку варенья, немного денег и письмо к тёте Малгожате, проживавшей на задворках Трубочного завода. У неё было две комнаты и кухня в деревянном доме, она держала козу и продавала молоко. При этом была грамотной, носила очки в железной оправе и читала по вечерам газеты мужу. Соседи называли её Машей.
Петя поступил учиться в горный институт, а когда закончил, то вернулся в Нерчинск. По примеру своей тёти Маши он стал носить очки и говорить «prosze». Работать устроился на железнодорожную станцию, его отец был болен и Петрек не решился уехать, чтобы не оставлять мать один на один с надвигающимся горем.
Людочка сразу после школы устроилась работать в библиотеку. Они стали встречаться каждый день: то по пути на работу, то по пути с работы, то просто ходили в кино или гуляли в городском саду по воскресеньям. Петя приходил к ней в гости и пил чай с зелёными яблоками, которые резал ножом и бросал в кружку. Людочка смотрела на него, улыбалась и разглаживала руками скатерть на столе.
Они поженились в ноябре, снег уже завалил город по самые окна. По вечерам в жарко натопленном зале библиотеки стали собираться друзья Пети и Люды. Они приходили со своими пожилыми и не очень родителями, читали вслух газету или слушали репродуктор, говорили много, иногда по-польски. Так и получилось, что в библиотеке завёлся «польский клуб».
Мало кто знает, откуда в провинциальных сибирских городках взялись все эти Легчинские, Яновские, Сваровские и Лясковские. Кто помнит тех шляхтичей, что были сосланы в тайгу на каторгу и поселение… Но вот они, пани и паны, называют друг друга «товарищами», работают в советских учреждениях, говорят и думают по-русски. Издавна дружат семьями и тайком крестят детей у ксенза. Никто бы не мог и подумать, что кто-то из них, из своих, написал донос, отправил его по почте и сидит здесь на стуле и слушает rozmowa «польских шпионов». Шел 1937-й год.