1
Сегодня уезжает Машка. Конечно, не одна, вместе с родителями, но они интересуют его сейчас меньше всего. От взрослых слишком много суеты. А вот Машка… Ещё год назад Гай не мог и представить, что ему понравятся дети. Как может нравиться этот вечно плачущий комочек? Спустя восемь месяцев после своего появления Машка, конечно, плачет мало, наоборот, чаще смеётся и строит смешные рожицы.
Первый раз Гай почувствовал, что за ним наблюдают в феврале. Ковырялся себе в паутине на шкафу, не шумел. Вначале даже подумал, что померещилось: люди-то нас не видят, может, муха пролетела? Гай снова вернулся к работе. Паутина попалась путанная, сматывать такую тяжело, а тут ещё между лопаток зудит. «Нет, точно кто-то смотрит, – подумал он, почесав спину в очередной раз. – Что ж за гость незваный?» Гай бросил моток паутинной пряжи и осмотрелся. Никаких гостей, кроме малыша в люльке, не было, это он на него смотрел, улыбался и сучил ножками. «Ты чего не спишь, детка?» Ребёнок внизу заулыбался ещё шире, а в голове Гая появилось распевное «Скууучнооо». Гай удивился, но виду не подал. «Мало ли что скучно, – мысленно произнёс он, – ты глазки закрывай, а я тебе песенку спою». Девочка махнула руками и послушно закрыла глаза. Когда песня кончилась, Машка спокойно спала, а Гай отправился к себе на антресоли искать объяснение сегодняшнему чуду. Первый раз за свои неполные триста лет он разговаривал с человеком. Ответ нашёлся в одной книжке: маленькие дети (кто до года, а некоторые и до трёх лет) могут видеть не только домовых, но и ангелов, мыслями разговаривать («те-ле-па-ти-я» – по слогам прочитал Гай). Позже, когда ребёнок подрастает, эти способности уходят.
С тех пор так и повелось: вечера вместе коротали, скуку прогоняли. Слов Машка знала мало, больше говорил Гай, рассказывал ей сказки про домовых, легенды о кладах. Он привык к её улыбке, корявым выражениям, откровенной радости в её глазах при встрече с ним, не меньше родителей гордился её умениям, которых становилось больше с каждым днём. И вот теперь она уезжает…
Узнав о переезде, Гай не спускался с антресолей несколько ночей. Машка ждала его, агукала в темноту, плакала. Родители не могли понять, отчего всегда спокойная девочка плачет и отказывается спать.
– Режутся зубки, – решили они, стойко перенося дочкины капризы.
А Машка продолжала плакать и засыпала, только полностью выбившись из сил. Гай не спал вообще, он и помыслить не мог, что расставание с кем-то из людей принесёт ему столько печали.
Несколько ночей спустя, не выдержав, он сбежал в квартиру старца Митрофана.
– Не рви душу ни себе, ни ребёнку, – приговаривал старец, отпаивая ошалелого от бессонницы Гая травяным чаем. – Если уж решил дитю показаться, поступай как следует: поговори с ней напоследок, попрощайся по-хорошему и дай удачи в новый дом.
– Она сама меня заметила, – попытался оправдаться Гай.
– Заметила раз – не беда. Чего ж ты к ней на другую ночь пошёл? А-а-а, то-то же… – старик замолчал, положил в рот кусочек сахара и шумно прихлебнул из блюдца. – Вот ты всё книжки людские читаешь, всё знать про них хочешь. Больше пользы было бы, если бы ты разобрал свитки в моей библиотеке, да Правила домоведения повторил.