⇚ На страницу книги

Читать Ё (сборник)

Шрифт
Интервал

Ё

Ё

Низкопробный детектив

Сергею Синякину и Анатолию Крылову, чьи вдохновенные байки столь бесцеремонно использовал в данном повествовании автор.

Вместо пролога

Ясень потому и называется ясенем, что, ставя листья ребром к солнцу, почти не заслоняет света. Зыбкое мерцание, расплывающееся под его кроной, даже и тенью-то не назовёшь. Малейший порыв ветерка – и стайка смутных бликов пробегает по весенней траве, по краю асфальтовой дорожки, по одутловатым, гладко выбритым щекам трупа.

– Во угораздило! – сдавленно произнёс рослый сухощавый полковник милиции, явно сочувствуя не столько потерпевшему, сколько себе самому.

Плотный опер в штатском лишь крякнул.

Оба вновь склонились над потерпевшим, чьё малость придурковатое лицо хранило такое выражение, будто его обладатель что-то внезапно вспомнил – за секунду до того как ему пробили затылок тупым предметом.

– Собаку вызвали? – отрывисто осведомился полковник.

– Зачем?

– Затем! Скажут потом: даже собаку не вызвали…

Сглотнул и тоскливо посмотрел на парящую над кронами парка ажурную телебашню. Там уже наверняка гнали в эфир последние новости. В том числе и эту.

– Опять лезет, – произнёс он сквозь зубы.

Последняя фраза относилась к обнаглевшему фоторепортёру, третий раз пытавшемуся поднырнуть под протянутую от ствола к стволу красно-белую ленточку, огораживающую место преступления.

– Ну-ка кто там? Задержи его! За попытку уничтожения улик…

К нарушителю двинулись, но тот, услышав, что ему собираются инкриминировать, мигом нырнул обратно и смешался с немногочисленными зеваками из прохожих.

– Бумажник, телефон? – спросил полковник без особой надежды.

– Всё на месте, – проворчал опер. – Ничего не взяли…

– Записи последних передач надо посмотреть, – расстроенно сказал полковник. – Вдруг он афериста какого разоблачил… нечаянно…

Рубашка на лежащем была расстёгнута и распахнута до пупа. На груди виднелась глубокая клинопись, выполненная остро отточенным орудием – не иначе ножом: «АФЁРА». Судя по всему, посмертная.

– А тот признался, – мрачно съязвил опер. – В письменном виде.

Полковник подумал, покряхтел.

– Или сам кого-нибудь обул, – предположил он сердито. – На месть похоже.

– Лаврушка-то? – с сомнением переспросил опер. – Какой же из него аферист? Для этого башку на плечах иметь надо… было.

С неожиданным для своей комплекции проворством присел на корточки в прозрачной тени ясеня и принялся то ли осматривать, то ли обнюхивать надпись.

– Точки над «ё», видать, в последнюю очередь ставил, – буркнул он. – По самую рукоять сажал…

– А как правильно? – машинально поинтересовался полковник. – Через «е» или через «ё»?

– А чёрт его знает! По телику и так говорят, и так…

В конце аллеи показалась легковая машина. Опер поднялся с корточек.

– Прокуратура, – обрадовал он.

Доехав до красно-белой финишной ленточки, машина остановилась. Из неё выбрался представительный пожилой мужчина и, поднырнув под символическое ограждение, направился прямиком к ясеню.

– Ну что? – зловеще осведомился он, играя желваками. – Не уберегли? Или сами грохнули?

– Ладно тебе, Серафимыч! – плаксиво отозвался полковник. – И так тошно, а тут ещё ты с приколами со своими…

Вместо первой главы

Покойный Лаврентий Неудобняк уже в детстве выделялся среди сверстников шкодливой, не внушающей доверия рожицей. Каждое его слово казалось враньём. Доходило до того, что учительница математики, глядя, как он произносит «семью восемь – пятьдесят шесть», сама начинала сомневаться в правильности такого ответа.