Поцеловав того, кого целовать не следовало, Лиза приняла самое очевидное решение – бежать. Бросать классические брюки, бежевые и синие платья, ворох тонких рубашек и груду лакированных туфель в два огромных чемодана, и ехать на вокзал. Это было в ее стиле: драматично и даже немного романтично.
Все вещи в чемоданы не помещались и Лизе пришлось отдать небольшую стопку книг (сплошь любовные романы) студентке из соседней комнаты по коммунальной квартире. Впопыхах Лиза забыла все бутылочки, стоящие в глубине ванной, схватила только косметичку. На кухне, случайно, забрала не свой штопор.
В съемной комнате остались понемногу купленные за годы «взрослой» жизни мелочи, вроде большого зеркала и ярко-красного пуфика, сидя на котором Лиза красилась перед очередным свиданием и ощущала себя прекрасной чаровницей.
Хрупенькая девушка тащила два чемодана с намотанными на выдвижные ручки матерчатыми дорожными сумками, чемоданы подпрыгивали на неровной плитке сухого тротуара. Лиза вся взмокла, пока доволокла вещи к такси, не только из-за тяжести, но и благодаря рекордно жаркому маю во всей стране. Водитель неспешно вышел и лениво погрузил чемоданы в багажник, не забыв пожаловаться на их увесистость.
Приближаясь к вокзалу, Лиза уже сообщила матери, что завтра возвращается в родной город. Что едет домой.
– Она просит не встречать, не приезжать и вообще увидеться, когда ей это будет удобно, – сказала Марина, бегло прочитав сообщения дочери, и продолжила подрезать колбаску.
– Грубит? – спросил Алексей, подхватывая двумя пальцами очередной кусок.
– Она никогда не грубит, она хорошая девочка. Просто она обижается, я понимаю. Ты знаешь…
Марина хотела начать подробное, душеизливательное объяснение всего произошедшего между ней и дочерью, но Леша перебил:
– Это ваше с ней дело, я в это лезть не буду. Дочь твоя, а не моя и вообще уже вон какая взрослая.
Марина кивнула, его позиция была понятна. Участие в семейной драме – не лучшее начало отношений с женщиной, к которой ты ушел от жены. В этот момент телефон нового возлюбленного Марины зазвонил, Леша обтер пальцы о скатерть и тыкнув на телефон сказал:
– Вон, своих проблем хватает, звонит опять.
Он ушел в соседнюю комнату и тут же оттуда понесся отборный мат вперемешку с обвинениями. Марина перекинула кухонное полотенце через плечо, вздохнув, открыла форточку и закурила.
Смотря в недавно вымытые окна, Марина видела не гонимую по кривой дороге небольшим ветром пыль и не уже набравшие зелень тополя. Марина видела как пять лет назад сама собирала вещи и переезжала. Не в другой город, но в другую квартиру и тоже с раной в душе.
Двух чемоданов для того ее переезда явно было бы мало. Марина медленно и печально складывала 25 лет своей жизни в десятки коробок и пакетов. Особенно больно было опускать на коричневое дно детские вещи Лизоньки, ее первые ботиночки и коньки, тяжелые папки с грамотами и объемные школьные рисунки на толстом картоне.
В этой квартире Лиза выросла, вместе с мамой она прожила тут большую часть своей жизни. Но потерю квартиры Марина переживала одна. Когда пришли судебные приставы, Лиза была в Большом Городе, сказала матери, что занята организацией скорой декабрьской свадьбы.