Выходить в одиночку на Мохнатую Гору было чистым безумием. Именно так сказала бы моя покойная матушка. Она всегда понимала и не осуждала, даже когда я делал что-то из ряда вон выходящее. Поцокала бы языком, устало вздохнула и посмотрела бы на меня тем самым взглядом, от которого почему-то делалось очень совестно и горько. Но не остановила бы. Кому уж как не ей знать своего упрямого сына, который сделает всё возможное, лишь бы поступить по-своему. Отец с этим не считался, и холодная война с ним длилась вот уже лет пять.
«Ты где?» – на телефон пришла сухая смс-ка, когда чуть выше по серпантину появилась связь. Лучше не отвечать. Начнутся расспросы, угрозы, манипуляции… Нет, я всё решил. После смерти матери меня больше ничего не держало в городе. Нелюбимая работа, загаженный воздух и одиночество в толпе – это всё осталось там, внизу.
Я сунул телефон обратно в карман куртки и огляделся. Тишина. Только хруст снега под ногами и моё тяжёлое дыхание. Отсюда город казался далёкой призрачной дымкой, простирающейся у предгорья. Эдакий оазис грязи и суеты среди белоснежных равнин, вечнозелёных лесов и могучих резных гор. Где-то там наверху меня ждали друзья. По крайней мере, я очень надеялся на это и на то, что не заплутаю по пути. В том доме я был всего раз, когда мне исполнилось семнадцать, после чего мы и поссорились с отцом. Он был против моих друзей, называл их шайкой гиен. Обидно…
Прошло всего лишь два часа, пройдено километров десять, а я ещё даже не добрался до развилки. Полуденное солнце с трудом светило сквозь серое небо, грозя непогодой. Чёрт! Нужно было выходить ещё раньше. Приближалась метель.