Читать Генерал без армии

Язык был не прочь поболтать, обладал ценными сведениями и отнюдь не нордическим темпераментом. Он глотал слова, извивался, придавленный коленом старшего лейтенанта Шубина, активно не хотел умирать и мог бы говорить часами. Но время поджимало. Последние слова пленного унтер-офицера были о том, что у него большая семья в Штутгарте. До войны он трудился на сборочном конвейере завода Порше, то есть является рабочим человеком!

Однако слияния пролетариев двух стран в этот поздний час разведчики не планировали. Глеб убрал колено, пленник воспрянул духом, но в следующий миг Завадский перерезал ему горло, и оба поспешили убраться, чтобы их не обрызгало кровью. Агонизирующее тело они оттащили в кусты, добавили к двум другим и с чувством покурили.

Каждый перекур казался им даром божьим. Другого могло и не быть.

Ночной патруль оказался кстати. У кого еще спросить дорогу?

Над головой в разрывах листвы виднелось небо, усеянное звездами.

Местность в районе была сложной – леса, болота, непроглядные заросли. Дороги и открытые пространства практически отсутствовали.

В сумраке выделялись размытые фигуры в мешковатых комбинезонах. На задание со старшим лейтенантом отправились пятеро. Курили бойцы быстро, пряча огонечки в кулаки.

– Правильно идем, товарищи, – прошептал Шубин. – Господин унтер-офицер был уверен в том, что интересующие нас батареи расположены между деревнями Листвянка и Приютово, в трех верстах от нас. Верить ему на слово мы, понятно, не будем, прогуляемся, чтобы убедиться. Идем в колонну по одному, дистанция три метра. Глинский с рацией – сзади. Патруль немцы хватятся, но найдут не скоро. Время у нас есть. Обратно пойдем другой дорогой. Докуриваем, и вперед.

Подчиненные молчали, сосредоточенно дымили.

Звуки канонады нарастали, потом отдалялись. Разведчикам казалось, что орудия бьют со всех сторон. Иногда в раскаты орудийного грома вплетался рев авиационных моторов. Ожесточенное сражение шло в десяти верстах, не прекращалось ни днем, ни ночью. Обескровленная Вторая Ударная армия предпринимала отчаянные попытки вырваться из котла.

Смазанные тени скользили по ночному лесу. Пыхтел Лева Глинский, тащил на закорках радиостанцию с радиусом действия полтора десятка километров. Бойцы двигались по верхам, болотистые низины оставляли в стороне. Грустный опыт у них уже имелся.

Никита Костромин до сих пор не мог прийти в себя, ощупывал стоящий колом комбинезон и шептал что-то вроде молитвы. Три часа назад он ушел в трясину по горло, схватиться было не за что, дыхание перехватило. Если бы Ленька Пастухов вовремя не обернулся, то парня уже не было бы на свете. Товарищи над ним даже не подтрунивали, натерпелся, чуть глаза из орбит не вылезли.

Лес уплотнялся. Разведчики преодолевали баррикады из сушняка и бурелома.

В стороне гудели моторы. Там шла танковая колонна вермахта. Немцы стянули в этот район огромные силы, не выпускали из котла окруженные войска.

Лающая немецкая речь больно ударила по ушам. Разведчики рассыпались по траве, затаили дыхание. Красноармеец Боровик не нашел, куда упасть, присел за деревом.

Неподалеку находилась опушка, там стояло крупное подразделение вермахта. Разносились команды младших командиров. Бряцал металл, переговаривались люди. Войска противника находились в повышенной готовности, в любую минуту могли перекрыть брешь. Потери немецкое командование не смущали. Красная армия в эти трагические дни теряла больше.