От автора
Я долгих лет всем вам желаю на этом жизненном пути!
И этой притчей предлагаю, сомнений в мыслях не питая -
чтоб вы, не знавшие о боли и не крестившиеся кровью
– не прикасаясь той стези, смогли бы истину найти!
А сейчас, Друзья, представьте!
Что живёте вы в местах, где на всё одно богатство
– лишь улыбка на устах;
И во всём у вас достаток, и грустить вам – не судьба,
а, что падает в осадок – то минутная тоска;
И настрой у вас хороший!
– даже, если в новостях говорят – «У нас негоже!»
и сулят о трудных днях…
Насладитесь же моментом, в коем теплятся мечты…
А теперь, представьте это – суть обратной стороны!
Тихой ночью, пред рассветом, в непроснувшейся заре
пробудились вы от эха, грохотавшего везде,
И оно лишь нарастает, словно летняя гроза,
а потом… всё умолкает!
И тут, страха череда…
К вам врываются те люди, в коих сила – лишь наган
– без сомнений, без прелюдий! – словно дикий ураган!
И, подавши вашу утварь на съедение огня
разбавляют ту минуту, многих гадостей творя…
Ну, а после, сквозь мгновенья, в коих страх и суета
ваше дивное селенье настигает пустота!
Пусть же, эти ощущенья, что нахлынули сейчас -
станут неким откровеньем, не касаяся бы вас!
Ну, а я, изволю ради насыщения строки -
указать, на том показе, много важного во дни!
И тем притчу изложу – про нежданную войну…
Часть I
Третий год уж шла война, что явилась, как чума…
У одной из деревушек, где хранили много пушек
как-то раз, да под беседу, после лёгкого обеда
приземлились на травицу, дабы мыслями раскрыться
два солдата и медбратья – Батя, Шустрый, Фан и Катя…
Знаю, вы тут ухмыльнётесь, и над Катей постебётесь,
но о нём я расскажу, как о прочих изложу!
Первым, Батя, слово взявши и с улыбочкой начавши
говорил о прошлых днях, как потерянных конях:
«Жил, Братишки, я в достатке, раздавая все остатки;
Ни имелось, ни врагов, ни потерянных коров;
Сына два и три дочурки, животина и две мурки,
а жена, краса села, лишь любила и цвела…»
А потом чутка паник, и продолжил через миг:
«ПрАво, сложно вспоминать… Ну, да надо продолжать…
На рассвете, летним утром, появилась вражья смута,
да так яро появились, что бедою объявились;
Ворвались ко мне двор и устроили погром,
после, вывели силками, добивая кулаками;
А потом и всех, кто близок, даже их, кто ростом низок
потащили через грязь, чтобы страха навязать…
«После» – помню, как в тумане, каждый раз, как вспоминаю…
Мою жёнку и детишек погрузили, что дровишки
и отправили туда, где неведомы места;
Ну, а нас, с моим Батяней, расстреляли, утром ранним…
Прихожу в себя в канаве… Ничего не понимаю!
– «Где же я?» …а рядом трупы и побитая посуда…
Да и силушки в тот миг – было, разве что на крик,
– потому, в своих устах, лишь молился во сердцах…
Благо, люди проезжали и те стоны услыхали,
и, взваливши на коня, увезли они меня.
Как поправился, в отряд поспешил я до ребят,
– нас там много было тех, кто не знал себе помех -
чтобы вражью эту нечисть – изрубить, да искалечить!
Страшно, Братцы, воевать, коли хочется воздать…