Читать Признание Лусиу

Шрифт

Интервал

…так мы были смутно двумя, ни один из нас не знал твёрдо, не был ли другой им самим или какой-то неопределённый другой существовал…[1]
Фернанду Пессоа «В лесу отчуждения»

Mário de Sá-Carneiro

A CONFISSÃO DE LÚCIO

Publicações Europa-América

G r a n d e s o b r a s

Перевод с португальского

Марии Мазняк

Издано при поддержке Генерального управления по книгам, архивам и библиотекам (DGLAB)/Культура и Института Камоэнса (IP), Португалия

Obra publicada com o apoio da DGLAB/Cultura e do Camões – Instituto da Cooperação e da Língua, IP – Portugal

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

Проведя десять лет в заключении за преступление, которого я не совершал, и которое, тем не менее, никогда не оспаривал; похороненный для жизни и для мечты; уже не в состоянии на что-либо надеяться и чего-либо желать – я наконец-то сделаю своё признание: только для того, чтобы показать свою невиновность.

Возможно, мне не поверят. Наверняка, мне не поверят. Но это уже не имеет значения. Сейчас нет смысла кричать, что я не убивал Рикарду де Лоурейру. Семьи у меня нет, а самому мне оправдание не нужно. К тому же, того, кто провёл десять лет в тюрьме никогда и не оправдают. Это очевидно.

А тем из прочитавших моё признание, кто спросит: «Но почему же Вы не признались раньше, когда было время? Почему не доказали суду свою невиновность?», им я отвечу: – «Моя защита была невозможна. Никто бы мне не поверил. А выдавать себя за обманщика или сумасшедшего было бесполезно… Кроме того, должен признаться, после всех тогдашних событий, в которые я был вовлечён, я чувствовал себя вдребезги разбитым, разрушенным настолько, что тюрьма казалась мне смехотворно лёгким наказанием.

В ней было забвение, успокоение, сон. Это был конец, такой же, как и любой другой – конец моей опустошённой жизни. Поэтому мне хотелось только одного: увидеть окончание процесса и начать отбывать срок своего приговора.

В общем, мой процесс был быстрым. О! случай казался предельно ясным. Яне отрицал, не оправдывался. А молчание – знак согласия…. И все симпатии оказались на моей стороне.

Преступление было, как, видимо, писали газеты в то время, «преступлением на почве страсти». Cherchez la femme[2]. Жертва – поэт, художник. Женщина, исчезнув, стала романтической легендой. А я, в итоге, стал героем. К тому же героем с налётом таинственности, что ещё больше умножало мой ореол. Из всего этого, даже независимо от прекрасной речи адвоката, присяжные извлекли смягчающие вину обстоятельства. И срок моего наказания был кратким.

Да! вот уж действительно кратким – особенно для меня… Эти десять лет пролетели как десять месяцев. Потому что время не властно над тем, кто жил одним мгновеньем, вспышкой, вобравшей всю его жизнь. После максимального страдания ничто больше не заставит нас страдать. Переживших запредельные перепады ничто уже не заставит содрогнуться. Редко кто из живущих достигает этой вершинной точки. Но те, кто это пережили становятся или живыми трупами, как я, или всего лишь