Читать Искусство. Письма на заметку

Письмо – это мина с часовым механизмом, записка в бутылке, волшебное заклинание, роман, выражение участия, щепотка любви, прикосновение, выраженное словами. Простой и доступный всем, этот вид искусства остается незаменимым способом общения; какие бы технологические потрясения ни ожидали нас в будущем, письма переживут их – как и литература, письмо вечно.

Представьте себе, что это не книга, а картинная галерея.

Более того, частная галерея, которая умещается в кармане и не требует подчинения правилам. Да, руками трогать. Разумеется, фотографировать со вспышкой. И нет, шепотом говорить не обязательно. На стенах этой галереи развешаны тридцать замечательных писем, каждое из которых тем или иным способом проливает свет на важные события в истории искусства и представляет их вам на обозрение; большинство, хотя и не все, написаны собственно художниками – отложившими на время свои карандаши, кисти и резцы и вместо них взявшимися за перо, чтобы создать те окна в мир искусства, через которые вы сейчас собираетесь заглянуть.

Так же как и порой собственно искусство, некоторые из этих писем служат проводниками в определенное место и время. Как «Телега для сена» Джона Констебла немедленно переносит зрителя на берега реки Стаур, несущей свои воды под купой облаков спокойным летним днем, так и пронзительная, горестная записка военного художника Пола Нэша своей жене поместит вас на жуткое поле боя Первой мировой; как смелые, выразительные мазки «Автопортрета» Рембрандта раскрывают вам внутренний мир человека, с которым вы никогда не встречались, так и дерзкое письмо итальянской художницы Артемизии Джентилески своему покровителю, написанное в эпоху, когда достичь успеха для нее казалось просто невозможным, рисует яркий портрет своего полного решимости автора.

Кроме того, просто услышать голос художника, говорящего с нами через письмо, – волнующее и необычное ощущение. Я ясно помню, как впервые познакомился с перепиской Сальвадора Дали, чьи невероятные полотна не поддаются описанию – фантастические пейзажи, сцены, играющие с восприятием, вводящие зрителя разве что не в транс. Мне и в голову не приходило, что его письма вызовут во мне схожие чувства. И тем не менее, держа в руках одно из писем, я ощущал в равной мере недоумение от, казалось бы, случайных сочетаний слов – «заблудшие груди», «гнездо ос под наркозом» – и радость от возможности услышать его голос, ясный и недвусмысленный, выраженный посредством другого способа общения; меня странным образом утешил тот факт, что искусство пробивается и сквозь листок бумаги.

Письма предоставляют художнику иной выход для своего воображения, способ обговорить результат своей работы, выталкиваемый в окружающий мир. Иметь возможность прочесть свидетельства их трудов, их опасений, их переживаний – слишком большая ценность, чтобы ею пренебречь.

Я провел значительную часть своей сознательной жизни, раскапывая переписку незнакомых людей в поисках скрытых шедевров, и могу уверенно утверждать теперь, что некоторые письма сами по себе являются произведениями искусства – объектами бесценного культурного значения, достойными наиболее широкого распространения и уважения. Именно поэтому прямо сейчас, когда я пишу эти строки, слева от меня на стене в рамке висит копия письма Сола Левитта, его неподражаемая попытка подбодрить свою коллегу, художницу Еву Гессе, – послание настолько убедительное, настолько вызывающее размышления и побуждающее к творчеству, что оно помещено в конце книги, которую вы сейчас держите в руках. Каждое из его 700 слов способно соревноваться в воздействии с мазками на холсте.