Читать Крошка Мю

Среди вечера среди ночи проснулась маленькая коротышка, именуемая четвертым измерением. В миру ей места не было, но был у нее закуточек, в котором она могла изменять пространственно-временную сеточку по своему усмотрению.

Тем ей и приходилось заниматься долгие эоны вперед и назад. Сходили моря с планетарных островов, смешивались сумрачные странники с поцелуями далеких плантаций Сознания. Тихо шла молва о долге, который надлежит выполнить каждому уважающему себя созданию. А именно – совершить свою собственную вселенную или Вселенную.

Крикливые мороси не могли выносить художества, чьем парапетом нельзя было умыться, не важно коротко оно или длинно. «Сюрреализму на всех хватит», – говорили они. Что еще было нужно разнузданному Уму?

Распоясался ум, сделался вещью в руках у людей, а должен был красить их в оттенки радости да счастья! Догорает последний кафель в руках у мелкого хватателя ягод, все ему нипочем. Делает красивое движение в сторону оконной рамы, за которой стылый космический ужас. Или прелесть. Темнотой манит, и он летит туда, рождаясь заново. Сызнова проходя все известные коллизии в своем бытии. Долго шло оно, но космос будто бы безучастен оставался.

Музыка чуть поскрипывает на лодочках из мягкого темного фетра; синий оттенок плавно меняется на голубоватый с проседью – то приходит зимнее время, сонливое времечко спать. И пускай!

– Простотой меня манит раскрошить еще крошки зубной. Простотой меня кроет, когда я сижу на скамейке из льна. – Говорила крошка Мю, смотря на все фантастическое верчение вокруг себя.

Жара ниспадает на плечи малюсенькому созданию. Оно хочет расправить крыла и разнежиться на голубоватой траве, но не может, потому что крыльев нет, как нет и травы такого цвета. Не та планета, не тот воздух здесь, и все-таки…

– И то и не то единовертуновски! – Крошка губами мелкорыбечно проливает сок из своей большой кружки, говоря эти слова.

Ей бы выйти из состояния небытия в полое бытие, да? Кажется, персонаж так не думает и пусть. Кристаллические звуки нежной матерей укутывают в кокон из мартовской оттепели. Коротышка-мартышка делает шаг навстречу со своим родным Домом, а тот как ужаленный несется прочь. Мю горько заплакала, не понимая в чем дело.

– Почему бы и не подойти ко мне со сладостью родной крови, а? Этот дом – не Дом вовсе! – Словеса летели в разрежаемый воздух, а крошка делалась все меньше, и космос ее сжимался будто состоял только из легкого блестючего ветерка.

Мюсли улетели с жарких плеч; солнечное тепло упорхнуло словно птичка или то бабочка. Каши с этими материями одинаково не сваришь, зато сделаешь интересный салат. Золотые монеты сами себя выплевывают крошке Мю на юбки, а та наконец довольной начала становится.

Хоть что-то! Космическая одежда приняла вид отроческой влюбленности. Стало хорошеть на душе, дневники полнились счастливой энергией. Мю вся цвела, и захотелось ей написать пару картин в духе экспрессионизма, так сказать, выудить наружу свою эмоциональную искру, которая долгое время тлела в подкорке психического сосуда.

Кружечное кофе сразу встало в позу, показывая странное стечение обстоятельств, которое привело героиню в ту позицию, которую она «заслужила».

Под мерным стуком громадного Колеса, что вертит мировую материю, новый персонаж нашел воздуху для дыхания. Он открыл глаза, огляделся вокруг и принялся глотать небесные облака. А все для того, чтобы сказать: «Все для того»!