«Не хочу, не хочу, не хочу…» выстукивали колёса поезда, а Димка лежал на верхней полке вагона, смотрел, как заходящее солнце укрывало наползающими тенями мелькающие за окном перелески, пригорки и всё еще спорил с Сашкой, с которым расстался совсем недавно: «Да пойми ты, не хочу я так… А вот так, чтобы сразу распахивались… Ну, пусть для тебя это „кайф“, а я… а по мне эта их доступность гасит моё чувство к ним… Да, гасит. И потому, что мужчина всегда был охотником, ему зачастую не так дорога была добыча, как сама охота, когда он воображал свою цель, выслеживал её… Ну, тебе „эта самая охота“ до фени, а мне… Мне она, как солнце, которое всё освещает, а когда скрывается за тучу или садится…» Димка закрыл глаза и в темноте еще отчётливей колёса застучали: «Я без сказок любви не хочу1… я без сказок любви, я без сказок… я без сказок любви не хочу!»
Неделю тому назад на Сашкиной машине добирался он до своей родной деревеньки и так здорово ему ехалось! Асфальт протянули почти до неё, только три километра по грунтовке оставалось, и вот свернул он на неё, а по сторонам сосны, берёзы, недавно дождик прошёл и такие ароматы в окно врывались! Но лесочек поредел, и машина вынырнула на поле, а там – жёлтое поле ржи, из неё голубые глаза васильков подмигивают. Красотища!.. А когда до деревни оставалось с километр, увидел: впереди девушка идёт, стройненькая такая, волосы светлые – до пояса, ветерок их развевает и юбка на ней хоть и длинная, но узкая, деревенские таких не носят. Поравнялся с ней, приостановил машину:
– Девушка, вы случайно не заблудились? Может, подвезти?
Оглянулась. Ахнул: ух какая красавица! А она бросила на него быстрый взгляд, улыбнулась задорно:
– Ага, подвези-ка… А то жарища! Устала…
И, прежде чем сесть в машину, дернула за бантик на поясе, юбка распахнулась, оказалась в её руке и оголились её ножки под короткими шортиками. Тут же грациозно скользнула на сиденье рядом с ним, бросила букетик на колени, и Димка снова ахнул: коленочки у нёё!.. Она заметила этот его взгляд, но не прикрыла их юбкой, а бросила её на заднее сиденье, отчего он…
«Да понимаешь, Сань, на её месте скромная девчонка прикрыла бы их юбкой, а она и букетик туда же кинула, за юбкой… Нет, Сань, не подумал я тогда о ней так… вечно ты огрубляешь. Ведь в тот день мне всё казалось таким гармоничным, красивым… Да брось ты, не всегда во мне такое. И безобразное вижу, и нелепости всякие-разные, но тогда… Ну, может, подсознательно что-то и насторожило, но тогда не хотел замечать ничего такого, чтобы… вот и её увидел Еленой прекрасной*, и даже про себя назвал так. Знаешь, когда-то в юности прочитал стихотворение, которое запомнил на всю жизнь, и начиналось оно… как сейчас колёса выстукивают: „Я без сказок любви не хочу!..“. И оно осталось во мне на всю жизнь… Моя жизнь еще впереди? Не скажи, как-никак уже двадцать семь.»
Ехали они, молчали, он посматривал на неё в зеркальце, она – в боковое окно с опущенным стеклом, и вдруг ему подумалось: ехать бы с ней вот так… долго-долго, ведь если заговорит, еще неизвестно что скажет… всё его очарование может растаять. Но вдруг услышал: