Читать Гавань
Максим Шмырёв
Гавань
© М. В. Шмырёв, текст, 2021
© А. А. Просекова, иллюстрации, 2021
Молящимся и сновидцем является
каждый, даже если он этого не знает.
Эрнст Юнгер
Глава I,
в которой перед началом Великого снегопада происходят удивительные события
…Это напоминает загадку омнибуса, идущего от Пантеона до площади Курсель, который неизменно останавливается возле пришедшего в упадок борделя на улице Четырех ветров, хотя никто там не выходит и не садится и никто не понимает, в чем же тут дело.
Леон Блуа
Из «Популярного справочника Древа»
«Есть только Великий Ясень, Иггдрасиль[1]– Великое Древо. Это очевидно. Некоторые останавливаются на этом. Огромное Древо с тысячекилометровыми ветвями, окружённое своей атмосферой, находится в безжизненной необитаемой пустыне, лишённой воздуха. Оно растёт на земле, которая безвидна и пуста. Его Корни уходят глубоко в почву, питая Древо водными потоками, проходящими на большой глубине. Все попытки покинуть Древо потерпели неудачу: критические минусовые и плюсовые температуры вне атмосферы Древа уничтожали все запущенные аппараты. При этом на самом Древе есть залежи полезных ископаемых (в наростах Коры, представляющие собой горные цепи), земля, источники воды, реки и моря: частично находящиеся на Ветвях, частично – в Ближних снах. Все небесные тела обращаются вокруг Древа. Смена дня и ночи регулярная, ночью солнце скрывается в области тени, зимой оно отдаляется от Древа, и среднесуточная температура снижается.
Происхождение Древа объясняется по-разному. Традиционная точка зрения – что некогда оно было частью Сада, в Новое время все чаще оспаривается. Предполагается, что Древо зародилось само, в бескрайней пустыне и его появление – стечение ряда неизвестных обстоятельств.
Наступило утро субботы. Деревья почти сбросили листву, она летела по мостовым, оседала в переулках, плавала в лужах. Кто-то, может быть соседский мальчишка, бил по железной бочке палкой, и гул разносился по всему маленькому городу. Ещё неделю назад это было бы в порядке вещей: шёл прощальный осенний карнавал, маски лукаво улыбались в сумерках, искусники из городских предместий шагали на ходулях, перепрыгивая дома карликов-подземников, выдували красные, жёлтые и синие языки пламени. Но теперь маски висели на стенах, и «бум-бум-бум» звучал необычно, будил мысли, которые уже осваивали пространства Зимнего сна.
Было ещё тепло. На карниз опустилась снежинка и сразу растаяла. Затем – вторая.
Хёд смотрел на Эйр. Она открыла глаза. – Ты спишь? – Нет, я только проснулся. – Мы не спим?
– Ещё нет. Эйр, ты дождёшься меня?
– Не знаю… Мне очень хочется спать. Если я усну, то подожду тебя у водокачки на Краю Света…
Хёд вышел из дома. Сегодня было его последнее дежурство на маяке. Он свернул на дорогу, листья шуршали под ногами – похоже (после того, как умолкла бочка) это были единственные звуки во всём городке. Где-то далеко стрекотал мотор цепеллина, но это могли быть звуки не отсюда – перед Зимним сном шумы сновидений бывали слышны и тут, а он всегда помещал цепеллины в свои сны. Хёд дошёл до развилки: направо уходила мощеная дорога, она вела к маяку. А вот налево: по аллее, где кончаются дома, – там поднимался разноцветный мост, напоминавший вкопанное в землю колесо обозрения. Возле него летали воздушные шарики, пахло жареными каштанами, играла музыка. Небо над мостом то темнело, то светлело, будто по нему пробегали облака. «Наш Зимний сон, – подумал Хёд, – наверное, Эйр уже там…»