В начале было Слово.
И слово это…
– Пожар!!!
Истошный вопль заметался меж тонких стен общаги, с каждой секундой напитываясь силой. Вскоре голосил уже настоящий хор.
– Огонь! Горим!
Я перевернулся на бок, скрипнув кроватью, и недовольно фыркнул. Опять, что ли, кулинары из восемьдесят шестой макароны сожгли? С этих алкашей станется – поставят среди ночи кастрюлю на плиту и благополучно завалятся спать. Классика…
Но испуганный гомон и не думал затихать, а мои ноздри уловили горьковатый аромат дыма. Похоже, поспасть мне уже не дадут. Я потянулся к телефону (старенькому, кнопочному) и, подслеповато щурясь от света, разглядел на треснувшем дисплее четыре часа. Утра или ночи – всё зависит от того, когда лёг спать. На дворе стояла кромешная темень, разгоняемая лишь светом из окон. Многие, как и я, подорвались с кроватей и сейчас судорожно соображали, что вообще происходит.
Но, в отличие от многих, мне достаточно было окинуть взглядом комнатушку, чтобы всю сонливость как рукой сняло. Повсюду наливались оранжевым светом тонкие нити от двери к окну. Скоро они покраснеют и станут толще. Тогда сюда ворвётся огонь.
Моё проклятие ошибается крайне редко, поэтому я не стал тратить время на ерунду: вскочил с кровати, похватал вещи со стула и принялся одеваться, как по тревоге. Мне с утра нужно было идти на смену, так что копаться в шкафу не пришлось. Поверх одежды я накинул добротный бушлат с нашивкой нашего доблестного ЧОПа, а на шею набросил вязаный шарф. На улице далеко не тропики – минус двадцать два и колючий ветер в придачу.
Наконец, документы в карман, деньги – в другой, благо и тех и других у меня самый минимум. Так я и не научился зажиточности, живу одним днём…
Чуть подумав, я прихватил с собой ещё две рабочие куртки, а также плед, хранившийся в скособоченном шкафу. Наверняка многие выскочат на улицу в чём мать родила, поддавшись панике. Не хватало им ещё обморожение получить после пожара.
А в том, что общага сгорит дотла, я уже не сомневался. Линий вокруг виднелось слишком много, а некоторые были столь сильные, что ощущались даже за дверью.
Напоследок я метнулся к крохотному столику, приткнувшемуся в углу. Здесь я готовлю нехитрую еду, чаще всего разогревая полуфабрикаты, и заодно трапезничаю. Компанию мне обычно составлял таракан Василий, обитающий в трёхлитровой банке. За время нашего совместного проживания он знатно отъелся и по длине уделывал спичечный коробок.
– Беги, дружище, – сказал я, наклонив банку. – Ты ведь лучше меня чувствуешь, что дело пахнет керосином…
Таракан шустро выскочил из вольера и понёсся прямо по стене к плинтусу. Там хватало щелей, чтобы даже такой гигант протиснулся. Пожелав ему удачи, я направился к двери.
Уже на самом пороге я не выдержал и напоследок ещё раз окинул взглядом комнату, где обитал последние четыре года. Кровать, шкаф, стол и самодельные полки с книгами на стенах – вот и вся мебель, уместившаяся на шести квадратных метрах. Всё такое пошарпанное, старое и… родное. Но проклятые нити уже пролегали повсюду, включая стены и потолок.
Гореть будет на славу.
В коридоре меня едва не сшибли, заставив поморщиться от боли в ноге. Кто бы вы думали? Конечно же соседи.