Читать Собака здорова. Рассказы о моей жизни в Советском Союзе
Посвящается Анне
Как закалялась сталь
В космическом корабле живет мерзкое, скользкое и смертельно опасное существо. Оно по очереди нападает на членов экипажа и убивает их одного за другим. Существо никогда не показывается в кадре целиком, но ужас, испытываемый зрителем, от этого становится только сильнее. Я, по крайней мере, в жизни не видела фильма страшнее, чем «Чужой». Только в самом конце, когда единственная уцелевшая женщина-космонавт в одиночку побеждает чудовище, мы на мгновенье видим, как оно исчезает в глубинах вселенной под звуки торжественной музыки. И в этот момент существо кажется вдруг совершенно не страшным и даже смешным. Чуть-чуть похожим на морского конька. Я прекрасно понимаю, почему режиссер решил показывать чудовище лишь мельком: чтобы каждый зритель проецировал на него собственные страхи. Не секрет, что никакие спецэффекты не могут оказаться сильнее человеческого воображения. Невозможно изобразить тот бесконечный ужас, который охватывает нас при мысли о чем-то гадком, невидимом и покрытом слизью. Что-то подобное я испытывала по отношению к КГБ, которое пыталось меня завербовать, когда я вышла замуж за датчанина и ждала разрешения на выезд в Данию.
КГБ, Комитет государственной безопасности, скользкое мерзкое чудовище, которое жило своей жизнью в недрах советской действительности – да что там жило, продолжает жить и по сей день, просто под другим именем.
После долгих лет жизни в Дании я приехала в гости в Советский Союз, в пору перестройки и гласности. И не одна, а с дочкой, пятнадцатилетней Аней, которая родилась и выросла в Копенгагене. Наутро после нашего приезда в номере зазвонил телефон. Мужской голос попросил позвать Софию Лазаревну.
В России при официальном обращении к человеку используется два имени: его собственное и имя его отца. Возьмем для примера меня. У меня в паспорте в графе «Имя» написано «София». Друзья зовут меня Соня, или Софа, или Сонечка. Все это – одно и то же имя. Моего отца звали Лазарь. Поэтому, пока я жила в Советском Союзе, у меня в паспорте было написано: София Лазаревна.
Пример 1: Иван Владимирович Иванов – сын Владимира. Их фамилия – Ивановы. Друзья скорее всего называют сына Ваней (помните «Дядю Ваню»?) или Ванечкой.
Пример 2: Мария Александровна Иванова – дочь Александра. Ее фамилия – Иванова. Друзья зовут ее Машей, Машенькой и т. д.
Вот почему Россия непобедима: здесь слишком много людей, и у каждого из них как минимум по три имени. Никому, кроме русских, в этом с ходу не разобраться.
В мире есть только одна инстанция, которая называла меня Софией Лазаревной, и это – КГБ. Голос в трубке сказал, что звонит снизу, со стойки администратора, и попросил срочно подойти, потому что возникли какие-то проблемы с моим паспортом, который я накануне сдала на регистрацию. Меня охватил ужас. Это были «они». Я растолкала спящую Аню и наспех объяснила, что мы сейчас же должны спуститься на первый этаж. Если что-то пойдет не так, я дам ей знак, и тогда пусть выходит на улицу, берет такси, едет к моим друзьям и ждет меня там. Бедная моя девочка, зачем я вообще сюда ее за собой потащила? До этого я привозила ее в СССР только однажды, когда ей едва исполнился годик. Теперь ей было пятнадцать, но она по-прежнему знать не знала ни о каких чудовищах. Сонная Аня просто-напросто не поняла, о чем я говорю, но послушно поплелась за мной. В вестибюле нас с ней встретили и отвели в какое-то помещение, где уже сидели двое мужчин. Давно же мне не приходилось оказываться за одним столом с кагэбэшниками – если точнее, с середины 70-х годов, когда я бог знает в который раз отказалась с ними сотрудничать. Потом меня четырнадцать лет не пускали в СССР. И вот сейчас на дворе стоял 1989 год. До распада Советского Союза оставалось еще два года.