Читать В ожидании бессмертия
Выйдя на улицу, мы очутились на краю гигантского проспекта, по которому ползла нескончаемая вереница автомобилей. Они двигались так плотно прижавшись друг к другу, что со стороны могло показаться, будто это и не автомобили вовсе, а по, проложенным в несколько рядов, рельсам одновременно мчатся бесконечные железнодорожные составы. Но в отличие от поездов, скованных своими путями, эти независимые единицы транспортного потока свободно маневрировали и делали это так искусно, что создавалось впечатление, будто они научились договариваться. Как только один из автомобилей принимал решение перестроиться, тысячи других уже знали о его намерении и, руководствуясь оптимальными расчетами невидимого диспетчера, совершали манёвры грандиозные по своей слаженности и масштабу.
Схожую картину я наблюдал на стадионе в Пекине, когда тысячи китайских эквилибристов, синхронно маршируя, образовывали причудливые фигуры гигантского человеческого монитора. Но то были специально обученные люди, которые год от года только и делали, что повторяли заученный танец, здесь же автомобилям каждый раз приходилось действовать заново, изучая совершенно новые узоры и правила перестроений.
Когда беспилотники захватили города, некоторое время люди пытались сопротивляться их нашествию, но подобного рода асов-водителей достойных тягаться с автопилотом: обладающих невероятной реакцией и способных на полной скорости держать дистанцию до бампера соседа в какие-то десятые доли метра, синхронно с ним ускоряясь и замедляясь, во всем белом свете найти можно было человек пять-десять от силы. Поэтому довольно быстро потуги людские сошли на нет, и сейчас, спустя десятилетие дорога полностью принадлежала роботам. Сегодня объявись в этом потоке автомобиль, управляемый человеком, как он моментально бы стал причиной аварии. Попытку безумца вклиниться в монотонный поток роботов можно было сравнить с самоубийственным решением человека отчаянного и глупого на самодельной дрезине разъезжать по железнодорожным линиям междугородних поездов.
Когда мы подошли к краю проезжей части, улавливая наши биоритмы, несколько автомобилей отпочковались от тела гигантской змеи и ринулись в ближайший карман для посадки. Сама же змея не заметила потери: практически беззвучно, шелестя тысячами электромоторов, она продолжала струиться за горизонт, на ходу выпуская сотни своих ответвлений в каждый возникающий поворот дороги, щель между кварталами или подворотню. Подобно БДСМ доминанту, она опутывала покорный сабмиссив-город, перетягивая его выступающие части зданий толстыми канатами струящихся щупалец, душила его и унижала, а он стонал голосами миллионов своих обитателей, продолжая страдать и совокупляться с ней в неистовой трансцендентной оргии электроники и биоты.
Этой картине не доставало только соответствующей музыки. Я невольно представил, как в шелестящей тишине ночной филармонии разносятся одновременно зловещие и торжественные звуки электронного органа. Под этот мыслимый аккомпанемент, я перевел взгляд на свою спутницу: на ее тонкую шею, задумчивый взгляд, и тот час, ощутив растущее возбуждение, представил, как было бы здорово прямо сейчас совершить с ней то самое, что город делает с нами ежедневно: обмотать ее хрупкие запястья и голени плотными шелковыми веревками, стянуть ими и так тонкую талию и узкие бёдра, и предаться чему-то одновременно сладостному и извращенному.