Читать Иногда по-другому никак

Глядя в иллюминатор, Анора до сих пор не могла поверить, что решилась на этот шаг. Оставив все, что у нее было, она собралась с силами и пошла на это. Нет, это не был порыв спонтанного героизма или акта самопожертвования. Это был хорошо продуманный план, который Анора разрабатывала очень и очень долго. Мысли об этом у нее зародились в голове сразу после первого удара мужа, по ее лицу. Удар можно было назвать прозрением, не считая легкого сотрясения, которое она получила после него. Мысли затвердели у нее в мозгу, вставая каждая на свое место. Занимая правильный порядок, как пазлы в общей картине, все были на своих местах. Каждая была в правильном расположении, крепясь пазами к другой детали. Из всей сумятицы, которая царила в голове у Аноры, получилась бетонная стойка, с полками для укладки правильных мыслей и смелых решений.

Она решилась на этот шаг. Летя в самолете из своей страны, она думала, что поступает правильно, оставив сыновей. Это для их блага, успокаивала Анора себя, оправдывая свои действия, ища подтверждение своим поступкам в своей голове. «Так больше не могло продолжаться, – повторяла Анора. – Я все сделала правильно, оставив их. Другого варианта просто не было, я просто не знала другого пути…»

– Простите…

Мысли Аноры прервал мужской голос с соседнего сиденья.

– Простите, – повторил он.

Анора вздрогнула, убрав руку от губ, отвернулась от иллюминатора. Заплаканное лицо смотрело на взрослого мужчину, соседу по ряду, который так же внимательно смотрел на Анору.

– Я прошу прощения, – начал деликатно сосед… – если отвлек вас от чего-то важного… – слова давались ему с трудом.

– Все в порядке, – улыбаясь, глядя на него ответила Анора, интуитивно протирая тыльной стороной ладони свое лицо.

Оказалось, она все в слезах и рука стала влажной. От этого Анора растерялась, не найдя у себя ничего подходящего. Она положила мокрую руку на сухую, снова начала в растерянности смотреть на соседа по ряду.

– Ах да, – опомнился мужчина. – У меня есть одноразовые салфетки.

Параллельно словам он полез в карман пиджака, достал еще не открытую упаковку одноразовых салфеток, протянул ее Аноре.

– Влажные не разрешили пронести с собой, – усмехнулся он.

– Спасибо, – принимая салфетки у мужчины поблагодарила Анора.

Нависло молчание. Анора вытирала руки, а ее сосед смотрел на загоревшееся табло над кабиной пилота.

– Сейчас будут кормить, – произнес он, разворачиваясь к Аноре.

– Только бы не свинина, – произнесла она.

– Что? – не понял сосед.

– Я не ем свинину, – пояснила Анора.

– Это похвально, – ответил тот. – Кстати, раз уж мы разговорились, будет вежливым представиться. Меня зовут Альберт, Альберт Михайлович, – официально начал сосед.

Если бы на нем была шляпа, он бы, несомненно, ее снял, сделав небольшой поклон в знак уважения к своей собеседнице.

– Анора, – незамедлительно представилась она.

– Очень приятно, – ответил Альберт.

И так двое совершенно незнакомых людей, назвав друг другу свои имена, смотрели друг на друга, не зная, что сказать дальше и стоит ли продолжать беседу, надеясь, что у них будут какие-либо общие темы, чтобы скрасить время полета. Или ускорить время в общей компании. Пусть на такие глупые темы, как погода, новости, политика. Надеяться чем-то заинтересовать друг друга, чтобы оставшиеся три часа в небе прошли незаметно и не так скучно. Или, наоборот, время будет длиться вечно, и каждая авиамиля будет нескончаемой воздушной пыткой.