Горечь, с которой было произнесено «Мадонна миа!», могла сравниться разве что с горечью сицилийских лимонов, но Джессика ни на секунду не оторвалась от своего занятия: уборки кабинета. А смотреть на Сальваторе значило потерять концентрацию и вообще забыть, что она тут делает. Уж лучше уставиться в пол, орудуя шваброй.
– Что с этими женщинами не так? – с жаром спросил Сальваторе. Не получив ответа от темной фигурки в углу, он сощурился. – Джессика?
Она вынуждена была поднять голову, собираясь с силами перед тем, как увидеть этот идеальный образчик мужской красоты. Впрочем, собирайся не собирайся, но противиться впечатлению, которое он производил на женщин, было невозможно.
Кроме несомненной мужской привлекательности, Сальваторе Кардини – глава могущественной семьи Кардини – был известен своим высокомерием и особенно вспыльчивым характером.
– Да, сэр? – спокойно произнесла Джессика, что сделать было не так-то просто под пристальным взглядом ярко-голубых глаз.
– Вам не пришло в голову, что я разговариваю с вами?
Джессика поставила швабру рядом с ведром.
– Вообще-то нет, не пришло. Я решила, вы просто думаете вслух.
На огне, который полыхнул на нее из этих голубых костров, можно было что-то поджарить. Или кого-то…
– Я никогда не думаю вслух, – ледяным, в контраст его взгляду, тоном произнес Сальваторе. – Я хотел услышать ваше мнение. Если бы у вас было хоть сколько-нибудь понятия, вы бы сообразили.
Скрытый смысл его слов, как предположила Джессика, заключался в том, что если бы она обладала хоть каким-нибудь умом, то работала на более престижном месте, а не драила бы полы в его офисе. Однако за прошедшие месяцы с тех пор, как влиятельный владелец «Кардини индастриз», оставив свою родную Сицилию, обосновался в Лондоне, Джессика быстро поняла, что в ее же интересах побыстрее приспособиться к подобным вспышкам своего работодателя. Если синьор Кардини изъявляет желание поболтать с ней, то, пожалуйста, пусть болтает. Как сейчас, например. Конечно, тогда она позже попадет домой, ну да ладно…
– Прошу прощения, сэр, – смиренно сказала Джессика. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Сомневаюсь. – Сальваторе мрачно изучал экран монитора. – Завтра вечером я приглашен на деловой ужин.
Джессика не знала, что ответить, поэтому вежливо сказала:
– Очень за вас рада.
– Вы бы еще сказали «очень мило», – фыркнул Сальваторе, отрываясь от монитора и глядя на нее. – Почему англичане почти на любую фразу отвечают, как попугаи, «очень мило»? Как необходимость может быть «милой»? Этот чертов ужин необходим лишь для обсуждения одного делового вопроса!
– Прошу прощения, но тогда я действительно не понимаю, в чем проблема и при чем здесь я.
– Проблема заключается в том, что… – Сальваторе прочел электронное письмо еще раз. Его губы искривились. – В том, что мужчина, с которым я должен кое-что обсудить, придет со своей женой. Насколько я понимаю, довольно настырной особой. А у нее есть подруги. Полно подруг. «И Эми, – прочел он вслух, – просто жаждет с тобой познакомиться, так же как и несколько ее подруг, которые убеждены, что домой ты вернешься женатым еще до того, как закончится этот год».
– И что тут такого? – пожала плечами Джессика. Странно, откуда у нее странное чувство потери и этот легкий укол ревности в сердце?