Страсти
Жаром грудь силлогизмы пленят,
Эпидейктической речью голоса говорят.
Но мозг не верит в риторику Бога,
Ему лишь бы забыться метафорой слога.
Я хочу поверить в себя,
Но фрустрация в боль превращает меня.
И чувствую себя, как таракан,
В рефлексивном процессе апатии.
Ищу утешения в бездне,
В которой личность нон грата я сам.
И диссонанс когнитивный,
Утешением стал.
Похоть и судьи
Мир близко к сердцу принимаю,
И будто господин К – ничего не понимаю.
Жизнь, состоящая из паралогизмов,
Бьёт ключом садизма.
Хотел у всех прощения просить,
Совета дать и Заратустрой стать.
Но судят все кому не лень,
Большие братья неписаных законов.
Хотел бы научиться принципу любви,
Эрих прижал меня к груди.
Свет озаряет упрощения век,
Под падшие возгласы нищих Антихриста.
Характер и смиренность
Сильных характер проверен бременем,
Импульсивность пала смирением.
Сверхлюди взошли помпезно,
Но пали наземь любезно.
Дуализм умертвили,
Плюрализм укротили,
Монизм в истину жизни превратили.
В Ящик Скиннера всех заточили.
Жизни сказали бы – да!
Но на деле лишь одна беда.
Проповеди даны лишь наставникам,
С компетенцией Иннсмутской хроники.
Инфантильный мудрец
По годам не оценим,
Эрудиция и этика за ним.
Ведь ему уж лет так двадцать,
В речах ядовит и мрачен.
Так хорош, будто яблоки Адамовы,
Но яблоня пуста,
Её молния сожгла.
В мире нет тебя.
Тот, кто в себе копается ночами,
Заживо гниёт печально.
Превращается фатально,
В мудреца посредственной печати.
Жизнь в истине
В свете ангелов падших,
Что в абстракцию мрачную,
Забытой метафорой,
За собственной истиной прячутся.
Дефекация в виде речей,
Делегация навязанных путей.
Словесный афоризм,
Словно грязный оптимизм.
Один путь с такими творениями,
Иронией забыться в агонии.
Аллюзивный дать корм,
Догмой, символы – путь в мор.
Окно в душу
Прокрастинация закрыла окно,
Ветерок дует давно!
Семена мыслей посеяны,
Но аффирмация ли итог дум рассеянных?
Пирамида Маслоу вверх дном,
Страстные грёзы в мире своём.