Читать Невеста

«А если уж вползает к нам в жилище,

Ему во славу божию литвин

От века не отказывает в пище:

Пьют молоко, и ковш у них один.

И, зла не причиняя, в колыбели

Гад на груди младенца мирно спит,

Свернувшись в бронзовое ожерелье…»

Адам Мицкевич "Гражина"

Как я оказалась в лесу одна в пять лет? Ума не приложу. Хотя, удивляться тут, если честно, нечему. Я этот лес как свои пять пальцев знаю, и наверное лет с пяти одна туда и хожу. То по ягоды, то по грибы, то ещё зачем-то. Хорошо мне в лесу. Дышится легче. В суетливом Ярино, где все делается для Бога, ради Бога и из-за Бога, всегда было что-то неправильное… А в лесу другие законы. Другие боги и божества, которые всегда притягивали меня куда сильнее.

Блуждала по лесу, наслаждаясь тишиной и спокойствием, собирала ароматную землянику, как вдруг наткнулась взглядом на чьи-то босые ноги. Подняла голову и встретилась глазами с прекрасным, светловолосым юношей, по щекам которого текли слезы. Большие, прозрачные капли вытекали из почти таких же прозрачных глаз. Но удивило меня не это.

Какое-то время я просто стояла и смотрела на него. Я никогда раньше не видела, чтобы взрослые мальчики плакали. Никогда! Наверное, будь он помладше, я бы бросилась его успокаивать, жалеть, на худой конец. Но он был взрослым. Почти мужчиной. Для меня это было дико!

В Ярино и девочкам-то плакать можно было лишь до семи лет. А тут почти мужчина. Так что я просто стояла и смотрела, не в силах отвести взгляд.

Прозрачные капли беззвучно падали на ещё сырую после дождя землю, рядом с бревном, на котором сидел мальчик.

– Чего вылупилас-с-сь, малявка? – с вызовом спросил мальчик и резко провел руками по щекам, вытирая слезы.

– Извини, – сказала я, переступив с ноги на ногу. Почему-то находиться рядом с мальчиком стало неудобно. – Я просто никогда не видела, как мужчины плачут.

– Я не плачу, – отрезал он. – И я не муж-ш-шшина. Я – З-с-смей.

– Как это? – Я изумлённо выпучила глаза. Потом до меня дошло, я нахмурилась. – Издеваешься?

– Нис-с-сколечки, – помотал головой мальчик. – Я и правда З-с-смей.

– Ладно, – я кивнула, согласившись. – Почему же ты тогда плачешь, Змей?

Он посмотрел на меня, прищурился и ответил:

– Не хочу с-с-становитьс-с-ся Уж-ш-шиным ц-с-сарем. З-с-смеем быть прощ-ш-ше – ответс-с-ственнос-с-сти меньш-ш-ше. Да и можно полз-с-сать где вз-с-сдумаетс-с-ся с-с-сутками напролет.

– То есть, ты боишься принимать на себя эту, как ее там… – Я задумалась, забыв слово, которое мальчик только что назвал.

– Ответс-с-ственнос-с-сть.

– Точно! – улыбнулась я. – А что это такое?

Мальчик посмотрел на меня так, будто в жизни не видел человека глупее. А я что? Я всю жизнь в деревне прожила. Оно и понятно.

– Ответс-с-ственнос-с-сть – это когда ты делаеш-ш-шь то, что надо, а не то, что хочетс-с-ся. И делаеш-ш-шь, это, что бы это ни было, вовремя.

– Звучит так себе, – согласилась я, присев на бревно подле мальчика. – А почему ты просто не откажешься?

– Ес-с-сли бы вс-с-се было так прос-с-сто! Дело в том, что отказ-с-саться нельз-с-ся. Выбирать из нас-с-с, меня и ещё пятерых братьев, будет Уж-ш-шиный ц-с-сарь, наш отец-с-с. И он видит нас-с-с и наши пос-с-ступки нас-с-сквоз-с-сь. То есть, я конечно могу с-с-сейчас убить тебя, например. – Он повернулся и грустно посмотрел на меня своими прозрачными серыми глазами. – Тогда я точно не с-с-стану ц-с-сарем, но и с-с-собой быть больше не с-с-смогу.