– Мишка, иди сюда! Смотри, какой страшный!
Он поднял большую лобастую голову, выискивая в плотной толпе, обступившей клетку, владелицу столь пронзительного голоса.
– Смотри, смотри, какой злой!
На самом деле он просто чертовски устал. Устал от этой толпы, от бесцеремонных взглядов, с утра до вечера преследующих его. Устал от несъедобных кусков белой рыхлой массы, которые посетители с завидным постоянством метали в него, норовя попасть прямо в лицо.
Собственно говоря, за столько времени он уже привык ко всему.
Но этот визгливый голос, от которого едва не взрывалась голова… Да что же она так орет…
Он сел и уставился на толпу, переводя взгляд с одного лица на другое. Обычно это помогало. Встретившись с его глазами, люди, как правило, теряли интерес и уходили дразнить мартышек или кормить пони, благодарно фыркающих в ладонь.
И то правда, на что тут смотреть? Даром что редкий зверь: табличка возле клетки оповещала, что «ученые до сих пор спорят, к какому виду отнести это животное», но смотреть-то ведь не на что. Ни тебе красной задницы, ни длинной шеи, ни шкуры в полоску. Так себе зверь, нечто вроде плешивого медведя, никакого интереса.
Люди, притихнув, расходились, даже не догадываясь, почему.
Вот и сегодня толпа перед клеткой стала рассеиваться.
– Мишка, пошли верблюда кормить!
И вдруг он увидел мальчика.
Мальчик в полосатой майке стоял, вцепившись двумя руками в решетку, и смотрел на него огромными внимательными глазами. И даже не думал уходить. «Кто ты? – Ребенок заглядывал ему прямо в лицо. – Ты настоящий? Ты вправду настоящий?»
– Мишка, пойдем, мартышки ждут!
Женщина в ярко—розовой хламиде настойчиво пыталась оторвать ручонки малыша от решетки, но он по-прежнему смотрел в упор прямо в лицо, ожидая ответа.
«Неужели!» Он не смел поверить, боясь очередного – которого по счету – разочарования. Неужели этот мальчик и впрямь почувствовал в нем не зверя, но личность?
– Мишка, ну пошли уже! – В визгливом голосе появились нотки раздражения. – Не будешь слушаться, мороженого не получишь!
Мальчик перевел взгляд на женщину в розовом:
– Мама, я хочу тут постоять.
Тихий, едва слышный голосок, однако, возымел результат, женщина сдалась:
– Хорошо, постой. Я пока тут посижу.
И она устроилась на длинной скамье возле клумбы.
Остальные посетители тоже разбрелись по зоопарку, у решетки остался только мальчик.
Он подошел поближе, все еще боясь поверить, что случившееся может быть правдой. Наверное, ему все-таки показалось. Но нет, малыш задавал вопрос именно ему, глаза в глаза:
– Как тебя зовут?
Боже мой! Этот ребенок спрашивает его имя! Мыслимое ли дело – никто и никогда на этой планете не интересовался его именем.
– Меня зовут Кудла.
– Кто ты? Кто ты такой?
– Я эртог. Эртог с планеты Вуул.
– Это далеко?
– Да, малыш. Это очень далеко.
– Покажи мне. – Большие детские глаза смотрели прямо в душу.
И Кудла решился.
Он представил себе звездную карту. Ту самую, трехмерную карту, что сверкала на потолке рубки его корабля. Карта висела в пространстве, постепенно поворачиваясь, чтобы можно было разглядеть ее всю. Затем внизу сбоку на ней зажегся нежно—голубой огонек.