Пределы, в которых можно варьировать деривативы,
ограничиваются лишь воображением человека
или, как иногда кажется, безумцев.
Уоррен Баффет.
Мы будем двигаться назад в финансовом развитии.
Карлос Санчес (Commodities Management)
Люди понимают, что с долларом что-то не так…
…нельзя превращать деньги в мусор без последствий
Стив Форбс (Forbes)
Гнать поезд вне графика из-за Кая никто не собирался. Крутой он там роботех или нет, – на Лагранже без него обходились пять лет, могли и дальше. Четыре месяца до стартового окна, он провёл в Королёве, потом на Восточном, и только в декабре его подбросил туристический челнок, вылетающий на Хай Пойнт. Пилот всё время что-то жевал, шелестел фольгой, а потом махнул рукой в сторону застывшей в черноте космоса огромной ослепительно-белой гусеницы. Шесть состыкованных параллелепипедов общей длиной сорок семь метров, в сечение четыре на четыре, альбедо композитной обшивки почти единица.
– Твоя остановка, парень, и не вздумай хлопать дверью. – Пилот развернул кепку козырьком вперёд, включил систему автоматической стыковки и откинулся в кресле.
Тягач был на метр короче грузовых контейнеров и отличался утопленным от греха остеклением кабины, и шестиметровыми «Вазимрами» – магнитоплазменными двигателями с переменным удельным импульсом. Это встроенный в очки трекер поймал в камеру новый образ и теперь выкатил на лексановые линзы всё, что нашел в Глобальной сети. Кай поднял очки на лоб, скользнул между кресел и достал свой рюкзак. Пилот что-то там промычал, типа «приехали», лязгнули захваты шлюза, пришла пора прощаться со случайными попутчиками. Счастливо долететь – попробовал улыбнуться Кай, но туристам это его дружелюбие побоку. Унылое нетерпение и скука – давай, вали уже на свой тягач, нам еще три часа на орбите болтаться. «Ну и чёрт с вами…» – Кай пропихнул рюкзак вперед, ухватился рукой за скобу и нырнул в люк «Дьявольской кофеварки».
Тепло, пахнет нагретой электроникой и полиэтиленом – плёнкой обтянуто всё, что прошло дезинфекцию, – два кресла в рубке, стол в крохотном камбузе, койки с широкими ремнями. Вся мебель пока в конфигурации невесомости, до старта еще почти пять часов, – полно времени, чтобы разобрать шмотки, укрепить в санузле свою зубную щетку, и выпить кофе. Тягач естественно имел буквенно-цифровую идентификацию, но это же скучно.
– Кофеварка, вызывает Восточный, приём.
– Не, ну я так и думал – Кай лихорадочно пытался совладать с ширинкой комбинезона. – Стоит собраться отлить, – ты тут же кому-нибудь понадобишься. Он резко оттолкнулся от переборки санузла, врезался головой в панель камбуза и громко сказал, – бип, мать вашу!
– Господин Бунаре, вы где? МТА два ноль девятнадцать, вызывает Восточный.
Ага. Уже не шутит, решил, что меня СКА1 скрутил.
– Да иду я, иду. – С третьей попытки он попал-таки в люк, ведущий в рубку.
На флекс-дисплее веснушчатое молодое лицо. Кажется, виделись в баре, – Дима, что ли? Кай приветственно махнул и пристегнулся в кресле. А «дима» уже не улыбается, психует, первый его клиент и такая лажа. Он-то думал, Кай как приличный космонавт, будет сидеть в кресле, ждать трепетно, когда же Земля вызовет.