Палило солнце жар июля,
Пошла на речку искупаться.
Красивый конь… Такая сбруя,
К кобыле начал подступаться.
А между ног висело нечто,
Совсем похожее на обух.
И подходил к ней как к невесте,
И наблюдала я обоих.
Запрыгнул он в нее с ногами,
И это нечто уже где-то.
Движений разных много… Сами,
Они уж совсем раздеты.
Отзанимались так… Похоже,
Он извергал потоки лавы.
И ржаньем это подытожив,
Щипать пошли спокойно травы.
Меня саму так возбудило,
У них своя такая нежность.
И там внутри так защемило,
Такая просто неизбежность.
Себе нашла такое место,
Где голышом купаться можно.
Пока я шла смогла раздеться,
Вошла я в речку осторожно.
Вода совсем уже парная,
Не холодит она, не греет.
Рукой ее в себя втирая,
И вот моя рука замлеет.
Так защемило меж ногами,
И я водой омыла губы.
Уже обоими руками,
Я поднимала рядом чубы.
Водила долго я по краю,
Того что очень трепетало.
И подошла на четверть к раю,
И кончив там… Я так устала.
Легла в траву, она шептала,
– Без мужика одной так плохо.
По солнцу тучка проплывала,
На время все вокруг заглохло.
Лежала долго, засыпая,
И пробуждаясь я на время.
Какая Русь земля святая,
Вот если всё собрать бы семя!
Какие реки бы бежали…
Но мысли что-то не об этом,
От них коленки задрожали.
Мне становится бы поэтом.
Трава сама меня ласкала,
Ласкала бедра, ягодицы.
Во внутрь меня не проникала,
А мне туда подлить водицы.
И я рукою прикоснулась,
И все уже зашевелилось.
В вагину пальцем окунулась,
И мне как будто бы приснилось.
Что кто-то руку убирает,
Свое вставляет туда нечто.
И так входить он начинает,
Большое… Правда человечье.
И на живот меня вертает,
И входит он, но только сзади.
Руками бедра мне ласкает,
Не только для, скорее ради.
Мои движения синхронны,
Рука моя ласкает клитор.
Дыхания все больше томны,
И он опять зачем-то вышел.
Зашёл ко мне с другого краю,
И в рот вложил то что там было.
И я от счастья замираю,
И было это так красиво.
Перевернул меня на спину,
Его во рту моем оставил.
И между ног писал картину,