⇚ На страницу книги

Читать Отражения. Книга стихов

Шрифт
Интервал

© Александр Рудт, 2021


ISBN 978-5-0055-7072-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


От автора

Да, интересная судьба у этой книги. Случилось так, что соседи сверху затопили нас горячей водой. Пострадали обои, половое покрытие и – главное – книги и черновик, лежавшие на письменном столе. Пропитанные водой, разбухшие книги и «амбарная книга» – черновик долго сушились на балконе, а потом отправились на антресоли. О потере текстов как-то особенно не переживал: что-то было ещё и в блокнотах, что-то отпечатано в рукописи готовившейся книги. Да и писалось тогда легко, и утрата двухсот текстов была не критична. Но при недавнем большом ремонте, когда освобождались от скопившегося мусора, обнаружил готовый рассыпаться черновик, в котором, как ни странно, можно было разобрать почти половину текстов. Даже в урезанном виде получалась законченная книга. То, что она издается двадцать лет спустя, думаю, читатели не заметят: и проблемы те же, и люди не меняются. А для меня это значимый блок из жизни, поисков, творческого осмысления мира, эпохи и себя в них. Надеюсь, читатели не разочаруются, увидят что-нибудь близкое.

1

Сомнамбулические стихи в ночных горах

То ли морось, то ли облако
на моей горе в ночи.
За стеной палатки – около —
речка дробная ворчит.
Гляну: осыпи и пропасти,
старый месяц и сосняк.
А в душе давно нет робости.
Что судьба моя? – пустяк.
И расселина зовущая
на белеющей скале.
Мы из прошлого в грядущее —
и бесследно на земле.
Ни о чём уже не сетую —
жесткий мир замешан так —
и про песню недопетую,
и последний сердца такт.
По камням бегу – и чувствую:
шар качается земной.
Что случилось с Заратустрою —
эхом, горечью – со мной.
Для чего живу? – растерянно
крик в долину упадёт.
Дождь? Морзянка? Бог? – размеренно
по пустой палатке бьёт.
23 сентября 98

Элегия

Не плачь ты, птица, обо мне,
что вброшен в эту осень злую,
что не ищу покой в вине,
а пью ручья тоску тугую.
А над костром моим звезда
мерцает ровно, неизменно.
И не во мне одном беда,
а в сотворении вселенной.
И на порог лесной избы
листва ложится так уютно.
Суть несложившейся судьбы
сбегается, как шарик ртутный.
Туристов толпы чередой —
на что народ глазастый, вроде! —
проходят, скит не видя мой,
как мимо Шамбалы проходят.
И ты от стаи далеко —
отстала? впереди? – неважно.
А сердцу горько и легко
в сентябрьской медленности влажной.
Не плачь ты, птица, обо мне.
Я о себе давно не плачу.
И не молюсь на крест в окне,
и зябко рук в рукав не прячу.
Твой крик всё тише. Бог с тобой.
Я знаю: юг тебя дождётся.
И встанет солнце надо мной.
И грянет эхо из колодца.
30 сентября 98

«Печорин пьёт дешевое вино…»

Печорин пьёт дешевое вино.
Немытый дервиш гладит обезьяну.
За чайханою зелени пятно
томится в душном полдне Исфагана.
Уже с болезнью злою не борясь,
Григорий Александрыч дотлевает.
Что ищет здесь заезжий русский князь?
в вине какую горечь растворяет?
«Грузи коляску, Прошка», – говорит.
«Куда? в жару – то? Образумьтесь, барин»
А стрелка минарета так горит.
что облако истлело в этом жаре.
Оставил стол. И злой его смешок:
«В России нет! А здесь тогда откуда?» —
слугу пугает. Тот швырнув мешок,
ворчит: «Ох, эти барские причуды»
«Уже недолго. Потерпи чуток» —
Печорин извиняется как будто.
Пёс у ворот почесывает бок.
Фонтан вдали посверкивает ртутно.