Читать История бродяги. В ловушке

Глава 1.

   Полгода назад я поклялся себе самой торжественной клятвой, которую только сумел для себя сочинить, что ни при каких обстоятельствах не притронусь больше к химическим реактивам, не стану выводить мудреные формулы и проводить околонаучные опыты.  Я запер свою кожаную тетрадку с записями наблюдений и выбросил пробирки с реактивами, приготовившись проводить скучные рабочие будни в кресле заведующего муниципальной аптекой. Некоторое время я с успехом следовал своим обещаниям, подписывая договора о поставках лекарств и проводя плановые ревизии складов, раскиданных по всей столице. Мой рабочий день начинался с обязательного обзвона разных филиалов, и проведения скучных планерок, на которых я ставил очередные задачи перед замотанными провизоршами. Через месяц моего примерного поведения у меня свело скулы от тоски, и я однажды поймал себя на мысли, что продолжаю мечтать о побережье, об оставленных экспериментах и незаметно строю планы на новые разработки. О них по-прежнему никто не догадывался, мне легко удавалось сохранять образ скучного фармацевта, но идеи генерировались и вскоре, наплевав на все обещания и клятвы я достал из недр письменного стола заветную тетрадку.  Мне до одури хотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями, однако мои приятели, к которым я мог бы обратиться с просьбой оценить мой порыв, наверняка покрутили бы пальцем у виска и обозвали бы меня идиотом. Они были слишком расчетливые и продумывали каждый свой шаг для того, чтобы извлечь из него финансовую выгоду. Мои же опыты денег не приносили и выглядели как бесполезное времяпровождение. Единственный человек, в ком я вызвал бы неподдельный восторг своими формулами, был мой новый сосед на побережье, Женька, но и он с недавнего времени стал более осмотрителен в отношении разного рода препаратов. После моего долгого и вдумчивого восстановления от наркотической зависимости, Женька придирчиво отбирал для меня любые лекарства, даже если они являлись обычными таблетками от простуды. Не то, чтобы я целиком доверил ему решение этих вопросов, просто при каждом удобном случае Дергачев внимательно разглядывал мое лицо, пытаясь отыскать на нем следы злоупотреблений и всякий раз качал головой, даже если мои глаза оставались ясными, а речь внятной. Вообще, скромняга Дергачев очень редко заходил ко мне без повода. По каким-то ему одному понятным причинам, он старательно избегал моего общества, оставаясь при этом весьма заботливым другом. Он то и дело интересовался у меня ходом моих дел, частенько притаскивал мне продукты, хорошо зная мою рассеянную забывчивость в бытовых вопросах, но неизменно оставлял пакеты возле порога, беззвучно растворяясь в темноте побережья. На все мои попытки расплатиться с ним за принесенные харчи, он молчаливо хмурился и отчаянно мотал лохматой головой, идя в отказ. Я давно привык к его странностям и перестал обращать на них внимания, тем более что у меня всегда оставалась возможность отплатить ему за добро. Строительство его дома шло бодро, но требовало вложений. Женька не успевал возвратиться из одной командировки, как тут же собирался в другую, стремясь до следующей зимы закончить внутреннюю отделку своего жилища. Пока его не было, я втихаря оплачивал работу бригады, делая это от имени хозяина, надеясь, что наивный Дергачев никогда не узнает о моем нахальном вмешательстве. Я постоянно забывал о экономическом образовании друга и его необыкновенной внимательности. Как-то вернувшись с очередной вахты, Дергачев появился на пороге моей хижины и гневно сверкая потемневшими глазами заявил мне: