Читать Старик

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-0055-7805-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Стоял серый, дождливый октябрь. Анатолий Васильевич Церковный, тяжело опираясь на трость, прогуливался по скверику в центре города. Выглядел он неважно: совсем сгорбился, сморщился, пожелтел; лицо и руки покрылись старческими пигментными пятнами.

Мой школьный учитель английского языка.

Сколько ему? Наверное, хорошо за восемьдесят. Он и в мои-то школьные годы уже казался глубоким старцем.

С выпуска прошло лет пятнадцать – целая вечность. За это время я сильно изменился внешне. Но он узнал меня. Сразу. Стоило лишь столкнуться взглядами.

Мы разговорились. Я рассказал, чем занимаюсь. Анатолий Васильевич оживился и словно помолодел. Сказал, что у него есть для меня сюжет, пройти мимо которого я не смогу. Разжившись в ближайшем магазине бутылкой коньяка, мы отправились к нему домой – в его скромную старую квартирку, где он доживал свой век в компании злобного черного кота и портрета жены, перевязанного траурной лентой. Так начались наши «писательские сессии», как он их сам окрестил. На целый год я стал постоянным гостем в доме старого педагога.

Алекс Лоренц.

Урок подходил к концу. Девятиклассница пересказывала у доски текст об Австралии. Я сидел за учительским столом, слушал вполуха. Заполнял журнал. Трудновато стало сосредоточить внимание на двух делах сразу. Недавно стукнуло семьдесят семь, и быть Юлием Цезарем все труднее.

Еще лет десять назад глубокая старость казалась чем-то очень отдаленным. А потом стукнуло семьдесят – и началось. Боли в пояснице, ноги еле волочатся. Мышцы словно превратились в желе, и их в таком виде высосали через трубочку. Осталась лишь покрытая пигментными пятнами желтая кожа, дрябло висящая на хрупких костях. Кстати, о костях: говорят, если в таком возрасте сломать шейку бедра, можно сразу в гроб ложиться…

Меня зовут Анатолий Васильевич Церковный. Я обучаю детишек английскому языку в одной элитной школе в областном центре среднего пошиба. Стаж работы – пятьдесят пять… нет, пятьдесят шесть лет – учитывая, что свой первый год я отработал на полную ставку в сельской школе у черта на рогах, пока параллельно мотал последний курс института. Учитель я строгий. Не все меня любят, зато после выпуска все благодарят. В профессиональном плане стараюсь оставаться в тренде, выражаясь языком нынешней молодежи. Не сдаю позиции. И ум покамест ясный… относительно…

Прозвенел звонок с первого урока. Он у нас особенный – мелодичный, переливчатый. Я отправил на место невнятно мямлившую у доски девочку, озвучил группе домашнее задание. Загремели стулья, завжикали молнии на рюкзаках. Я со скрипом поднялся, подошел, опираясь на костыль, к окну. Приоткрыл створку. Затхлый, перенасыщенный углекислым газом воздух под напором сырого октября мигом отступил к двери. От порыва ветра дверь распахнулась. Первую группу класса девять «А» вместе с вещами тут же вынесло в гулкий коридор. Я остался один в пустом помещении.

Итак, журнал. Надо заполнить темы двух предыдущих уроков и сегодняшнего.

Я поплотнее прикрыл дверь, вернулся к учительскому столу, уселся. От свежего воздуха в голове прояснилось.

Самое сложное – найти пальцем нужные строки в распечатанном планировании на полугодие, а потом перенести их содержимое в журнал. Мелкие буквы. Строчки путаются. Скачут. Я уже так много раз ошибался – вносил в журнал одну тему вместо другой, – что меня, наверное, по всем формальным признакам можно было бы уволить по статье.