Взрослые. Вероника
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана, в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
В который раз Вероника прочитала этот фрагмент любимой книги и в который раз поразилась изяществу языка великого писателя и мастерству подбора языковых средств для начала повествования о Пилате. Каждое слово несёт в себе столько смыслов, уже само по себе являясь характеристикой человека и эпохи!
«Почему они этого не чувствуют?» Они – это ученики Вероники, точнее, Вероники Николаевны Кругловой, учителя русского языка и литературы московской школы.
«Как мне с ними скучно! Как сложно им передать мой восторг и мою любовь к данной книге, моё преклонение перед гением Булгакова и бессмертием таланта! Ничего не хотят понимать, не хотят думать, размышлять, отстаивать свое мнение. Пассивные члены потребительского общества… А я хочу, хочу разговаривать на равных, хочу спорить, доказывать, убеждать, убеждаться! Я есть! Я здесь! Я умная, развитая, интеллектуально богатая! Оцените меня! Господи! Что я несу?!»
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…», – про себя наизусть проговорила я.
Опять я вернулась к этому предложению. До чего же прекрасная фраза! Она переносит меня прямо туда, я будто слышу эти шаркающие старческие шаги, кряхтение великого полководца, но уже дряхлого, усталого человека».
Вероника тихо вздохнула. Периодически у неё возникали мысли о собственных писательских способностях, но все некогда было их не только реализовать, но и просто озвучить всерьёз. Всё времени недостает: работа, дети, бывший муж, дела бытовые, семейные, не до писательства. Нет, робкие попытки иногда были: то рассказ, то стихотворение. Конечно, это баловство, да и диплом филолога заставляет быть к себе очень критичной. Но иногда, очень редко, возникала вдруг мысль: вот найдется такая фраза, такое емкое предложение, которое станет каркасом для произведения, и начнётся новая жизнь, свежая и интересная. Где-то глубоко появляется щемящее чувство тоски по творчеству, по самовыражению. Может, это от недостатка внимания, может, от низкой самооценки? А в итоге – разного рода сублимации, поэтому на уроках литературы Вероника иногда заговаривалась, забывая, что перед нею не думающие читатели, любители поэзии и разных жанров прозы, а просто обычные подростки, со своими комплексами, самооценками, мечтами и сублимациями.
Наконец долгожданный звонок. Но урокам ещё идти и идти, не расслабишься. Так, небольшая передышка. На перемене Вероника поделилась со своей довольно близкой подругой Светланой, преподавателем биологии:
– Свет, вот как ты работаешь, когда тебя не слушают и не понимают?
– А нормально работаю, Ник. Деньги платят и хорошо. Что тебе вечно неймётся? Все смысл жизни ищешь? Что за излишняя рефлексия? Это просто работа, не надо здесь душу никому выворачивать, тем более чужим сопливым детям. Ты все мир хочешь переделать? Забей. Займись собственными проблемами.
– Нет, Свет, я так не могу. Когда русский – тогда в целом нормально. А на литературе постоянно клинит. Я все хочу заставить их полюбить книги, переделать, перевоспитать, хотя прекрасно сама понимаю, что это все в основном бесполезно.