Читать Штрихи к портрету бытия

В покои царского шатра́,

Стоявшего на поле брани,

Скользнула тихо тень гонца,

Которого все долго ждали.

– Великий, новость на словах, -

Сказал он, преклонив колени,

– Через три дня за тем холмом

Рассчитано врагов сраженье.

И первый раз за много дней

Свет шаха озарил глаза,

И щедро службу оценив,

Он жестом отпустил гонца.

Но в то же время его друг-

Наставник и визирь двора,

Сильнейший проявил испуг,

И цвет сошёл с его лица.

– Что с вами, достопочтенный мой?

Как погляжу, вы сам не свой.

Приблизьтесь, сядьте на тахту, -

Приободрил шах Бекмурзу.

Но визирь в пол упал, как раб:

– О, всемогущий, я так слаб

В делах сражений и войны,

Я не помощник тут, прости,

Своё величье проявив,

Меня в Меди́ну отпусти.

Но встретив взглядом хмурый взор,

Он свой продолжил разговор:

– Уж несколько ночей подряд

Во сне я вижу чёрный взгляд,

Который говорит: «Пора, я – смерть,

Я за тобой пришла.»

– Ну, полно, друг мой, отдохни,

Вина забвенья пригуби,

Поверь, негоже мудрецам

Всецело доверяться снам.

Ночь ужаса провёл старик,

Ему приснился смертный лик:

– Не смог ты шаха убедить,

Ты будешь на войне убит.

Шах, утренний намаз свершив,

Совет военный проводив,

Присел позавтракать, когда

Охрана с ви́зирем вошла.

Царь был печально удивлён:

– Не знаю, что за страшный сон

Тебя терзает, видим мы

Ты тяжко болен, и войны

Тебе действительно не превозмочь.

Так соберись сейчас, а в ночь

Отправишься с людьми домой,

Нам очень важен твой покой.

Советник не заставил ждать.

Велел узлы скорей собрать,

И только в лагере зажгли огни,

В свой путь отправились они.

Всё это время тень Судьбы

Над ним смеялась со спины:

– В Меди́не, как взойдёт заря,

Твои закроются глаза,

С момента твоего рожденья

Так предрешили небеса,

Не выполнить приказа свыше

Я, как ты знаешь, не могла.

Была Меди́на далека,

Поэтому пришлось к тебе

С косой прийти в кошмарном сне.

(по мотивам восточной притчи)

Решил постре́л проверить мудреца:

Поймал сачко́м беднягу мотылька

И, между двух ладоней поместив,

Явился в класс. При этом не забыв

Друзей предупредить о том,

Что он придумал, как проверить

Является ли их учитель первостепенным мудрецом.

Вот по местам расселись все,

С вопросом вышел он к доске:

– Учитель, здесь в моих руках скрыт мотылёчек полевой.

Скажи, он мёртв уже, несчастный, или по прежнему живой?

А сам подумал: «Скажет мёртвый,

Я, отпуская мотылька, всем покажу,

Что наш учитель не стоит званья мудреца.

А если скажет, что живой, сожму ладони

И тогда все пожалеют мотылька

И убедятся, что учитель далёк от званья мудреца.»

Учитель, мягко заглянув в недетски умные глаза,

Сказал: «За то, что я тебя дождался, благодарю вас, Небеса,

Я было уже думать стал, что зря всю жизнь преподавал,

Ведь лучший из учеников такой вопрос не задавал».

И, нежно мальчика обняв, добавил: «Всё в твоих руках,

Ведь ты об этом точно знаешь -

Жизнь мотылька в твоих руках.»

В одной из дальних комнат шариатского суда главный муфтий читал поданные на рассмотрение дела, раскладывая заявления в разные стороны. Когда работа была завершена, он позвал помощника и, указав на крайнюю стопку бумаг, сказал: «На этих поставишь резолюцию -Отказать в рассмотрении, – и возвратишь подателям.» Выполнив указанное поручение, помощник вернулся и спросил: «Уважаемый, а почему ты отказываешься рассматривать все имущественные споры между бывшими мужьями и их семьями?» – «Знаешь, Бисолт, – ответил ему муфтий, – я воспитывался в те времена, когда разводы у нас были крайне редки, и уже если мужчина уходил от своей семьи, то оставлял ей всё. Да-да, всё, лишь отряхнув пыль с брюк. А теперешние мужчины… – и он сокрушённо покачал головой, – ни достоинства, ни чести… Таким… я не судья.»