Читать Беглецы
Пролог
Над Питером раскинула крылья пасмурная августовская ночь. Лето кончалось, так толком и не начавшись. С Обводного канала долетали порывы сырого ветра, пропитанного болотом. Роман свернул во дворы, направляясь к дому. Детская площадка полнилась тяжелыми рифами. Из распахнутого окна на втором этаже долетали обрывки слов:
Eckstein, Eckstein alles muss versteckt sein!..1.
«Разбегайтесь, разбегайтесь по углам!» – машинально перевел Саржин строчку когда-то заслушанной до тошноты песни. Криво усмехнулся своим мыслям, невольно ускоряя шаг. Тревожное напряжение разливалось в воздухе. А может, у него просто начинается паранойя?
«Разбегайтесь, разбегайтесь по углам. Мы с тобою поиграем. У стены застыну я. Свою цель подстерегая!»2 – надрывался исполнитель.
Заткнуть бы этот дурной концерт. Из-за них не слышно ни черта. Ему уже не первый раз казалось, что за ним кто-то идет. Несколько раз останавливался, вглядываясь в темноту. Никого. Точно, паранойя. Полгода расследования, а толку никакого. Кукольник продолжает убивать. Поняв, что полиция топчется на месте, месяц назад Саржин начал работать самостоятельно. Снова прошелся по свидетелям. С журналистом общались чуть охотнее, чем с операми. Всплыли факты, на которые полиция не обратила внимания. Роман чувствовал, что сейчас на правильном пути. Профессиональное чутье редко его подводило. Ему казалось, он вот-вот поймет мотив Кукольника, и тогда капкан захлопнется – безумцу будет уже не уйти.
«Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать! Иду тебя искать», – летело в спину, переплетаясь с его мыслями. Журналист пересек площадку и свернул к проезду – темной узкой кишке, соединявшей два глухих двора.
– Вот падлы, снова лампу разбили… – хмуро пробормотал он. Вынул телефон, активируя подсветку. Шагнул в переулок. Трубка вздрогнула виброзвонком. Звонил Костя Петров из опергруппы, работавший по маньяку. Неужели снова?! Саржин нажал на кнопку приема.
– Ты где? – нервно долетело из динамика.
– У дома, – коротко ответил он.
«Будь начеку. В оба смотри. Или умри!» – предупредили слова песни из темноты.
Какое-то звериное чутье заставило Романа шагнуть в сторону и обернуться. Только поэтому удар тяжелого обрубка трубы пришелся не в голову, а в предплечье. Громкую музыку перебил хруст кости. Рука повисла плетью. Телефон отлетел к стене. Саржин напрягся, перехватывая здоровой рукой чужое запястье, сжал, заставляя выронить трубу, и тут же получил удар в лицо. Нападавший вывернулся, перехватил оглушенного журналиста за футболку и с силой швырнул в стену, насаживая на ржавый штырь от пожарной лестницы. Железо пробило куртку, распороло кожу, скользнув по ребрам, и выскочило сбоку. Убийцу по инерции качнуло вперед, и он, не успев затормозить, напоролся ладонью на железку. С шипением рванулся назад.
Роман попытался отскочить, но удар в висок заставил сползти по стене. Сквозь звон в ушах он расслышал щелчок раскрывшегося ножа. Лезвие вошло между ребер, дернулось назад. По груди и животу хлынула кровь. Над Саржиным склонилось лицо, скрытое тенью капюшона. Нападавший двоился. Роман тщетно пытался зажать рану ладонью. Темный силуэт в капюшоне внезапно превратился в тощую тень в безумном рванье. Сверкнули в темноте налитые злобой бешеные глаза. Убийца презрительно хмыкнул, вынимая что-то из-за пазухи. Темноту переулка вспорол мощный фонарь.