Жорик был хиловат, и пацаны во дворе его частенько поколачивали. А когда им было лень дать ему пинка или подзатыльника, то просто плевались, метя в голову:
– Сопля. Чмо вонючее…
И некому было вступиться за Жорика. Не имел он ни брата, ни даже и сестры. Был единственным ребенком родителей, которые в дела его дворовые не встревали. Что они могли сделать: мать – больная женщина, только и вздыхающая день и ночь на своей кровати; отец – тихий пьяница, прошмыгивающий через двор утром на работу, вечером – с работы.
Не на кого было рассчитывать Жорику. И он смиренно сносил издевательства и побои. И не оставлял надежды как-нибудь извернуться, до чего-нибудь допереть своей головенкой. Часами глядел из окна на курящих во дворе пацанов и думал, думал, думал. И придумал, наконец. В один из дней, выждав, когда самый уважаемый пацан – Серега Баранов останется у скамейки один, Жорик рванул к нему:
– Сережа…
Тот даже не понял, что это обращаются к нему. Все и всегда его звали исключительно Бараном.
– Сережа, – повторил Жорик.
– Че? – выкатил глаза Баран.
– Сережа, – третий раз повторил Жорик и, глядя на парализованного Барана, изложил, – Давай я буду твоим помощником…
– Че-че?
– Ну, буду делать все, что захочешь…
Баран сплюнул в его сторону:
– Ты и так будешь делать все, что захочу…
Жорик помотал головой:
– Это когда ты меня поймаешь, то можешь заставить. А так я всегда буду рядом с тобой и все буду делать по своей собственной воле…
– По своей собственной? – повторил Баран.
– По своей собственной, – подтвердил Жорик.
Баран, прикинув, заподозрил:
– Ну и зачем тебе это?
Жорик с готовностью раскрыл карты:
– Сережа, ты у нас здесь самый сильный. Тебя уважают. И тебе ничего не стоит за меня заступиться…
Баран помолчал, ковыряясь в носу. Потом взял палку и бросил ее в кусты:
– Притащи…
Жорик послушно полез за палкой. Поднес ее на двух руках:
– Пожалуйста, Сережа.
Баран довольно усмехнулся. Особенно по вкусу пришлось ему слово «пожалуйста». И он даже подумал, как это раньше не догадался заставлять таких вот «жориков» произносить его. Сунул в зубы сигарету.
Жорик тут же вытащил из своего кармана спички, зажег одну и поднес:
– Пожалуйста, Сережа…
У того чуть сигарета изо рта не выпала, так он расплылся в улыбке.
Баран прикурил и, пустив пару колец, похлопал Жорика по плечу:
– Соображаешь…
Жорик, глянув на никогда нечищеные ботинки Барана, вытащил из кармана носовой платок. Плюнул на него и насколько это было возможно надраил барановскую пару.
Хозяин ботинок почесал репу:
– Чума…
Больше он Жорику ничего не успел сказать. К ним подвалили два знакомых пацана. Первый по привычке крикнул Жорику:
– О, чмо вонючее прикатило…
Второй также привычно занес руку, чтобы ударить. Жорик, ожидая тумака, сгорбился. Однако, напрасно. Баран, цыкнув слюной в сторону, строго указал:
– Не тронь его. И не обзывать больше…
Пацаны переглянулись:
– Ты че, Баран?
– Через плечо, – посмотрел тот на свои ботинки, – че слышали. Жорик – мой помощник. Кто его пальцем тронет или словом, урою…
– Как скажешь, – снова переглянулись пацаны, – че делать-то будем сегодня?
Баран зевнул:
– Я ниче не буду. У меня помощник есть. Жорик, пить хочется…
Жорик тут же рванул в подъезд. Принес из дома стакан воды.