Поднял руку Большой капитан, довольный речью, и голосу добавил вширь:
– Другие врата нас ожидают! И ключи-то к ним не подобраны!
Привстал на цыпочки Андрей Виниус, зашептав прямо в маленькое царственное ухо:
– Не прогневайся, господин капитан! С Триумфальных врат, правду скажу, далеко видать – пометила птичка Божья твой державный головной убор.
– И верно, – снял Большой капитан широкополую шляпу. – Велика птица. Не иначе – орёл! Ну, по царской голове и птица царская.
Надвинул шляпу и ступил твёрдо на Каменный мост. Тяжела поступь Большого капитана. Показалось мне тогда, что и Триумфальные врата вздрогнули, и двуглавый орёл встрепенулся.
Барабан – инструмент государственный
Не прошло и месяца после триумфа, как призвал государь Пётр1 – Большой капитан – бояр и палатных людей в село Преображенское.
Покуда не собралась Царская дума, государь меня кликнул.
О, любил Пётр Алексеевич барабанную музыку! Сам в малые лета барабанил в потешном полку. Скажет бывало: «Как гляну на Ивашку Хитрого, так себя же дитём вспомяну. Добрый был, да вот – обозлили. Эх, давай, Ивашка, – под барабан хорошо думается!»
И в тот случай прибежал я с барабаном на царский зов.
– Хороший мастер всегда при инструменте! – одобрил Пётр Алексеевич. – Вот что, Ивашка, как бояре начнут спорить и супротив толочь – глуши! Иному гром не гром, а барабан страшен.
Сердце моё радости преисполнилось. Не пойму, где стучит, – в груди иль в барабане.
Тут и Дума собралась.
– Чего молодой царь надумал? – шелестели меж собой князья да бояре. – В какие ещё врата полезем?
– Верно, новый поход на турка, – говорил генерал Автомон Головин. – А то, гляди, и в самый Китай двинем.
Думный дьяк Никита Зотов усмехнулся:
– Бог с тобой, Автомон Михалыч! Чай, мы не Александромакедонские.
– Что государь прикажет, то исполним! – буркнул генералиссимус Рамодановский.
С ним не спорили – крутого нрава князь Рамодановский. И вида грозного, как монстра. От его голоса и мой барабан охнул.
Но разом стихло, как Пётр Алексеич речь начал.
– Хватит, господа, добровать – в покое жить! Надобен России могучий флот, дабы в полную силу войти. Уже достали нам победу под Азовом лёгкие галеры. А больших кораблей, фрегатов, устрашатся в самом Царьграде, в чертогах султана турецкого.
– Славное дело, – закивала Дума. – Сладим дюжину кораблей за счёт царской казны. Попугаем султана!
– Утешили! – фыркнул Пётр. – С дюжиной – по рекам да озёрам ползать! Пять дюжин – вот флот, приличный России!
– Да ко времени ли такая обуза? – усомнился дьяк Емельян Украинцев. – Разве…
И тут-то я не сплоховал. Понял – мой черёд! В барабан дробью – тара-тара-тара-рах!
– Правильно! – подхватил Пётр Алексеич. – Разве не пора нам с турецким султаном на равных говорить? Не пора разве утвердиться на Азовском море и в Чёрное врата распахнуть?! Будет уж на боку лежать, животы растить да бороды!
Обвёл я поглядом Царскую думу. И впрямь – толста да бородата. Признаюсь, и у меня была в то время борода знатная – барабанные палочки запутывались.
– Позволь, государь, и мне сказать, – открыл было рот Рамодановский.
Да куда там князьям перед барабанами! Бам-барам-бам-бам-барам!
Но, видно, не в то колесо я палки совал – грозит Пётр Алексеич кулаком – знать надо, кого глушить.