Читать Я помню

Иллюстратор Наталия Маркус

Дизайнер обложки Наталия Маркус

Редактор Галина Маркус

© Наталия Маркус, 2021

© Наталия Маркус, иллюстрации, 2021

© Наталия Маркус, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-3239-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне было три года, когда началась война. Мы жили у знакомых на даче в Перхушкове. Я помню, как прибежала хозяйка и принялась истошно кричать: «Война, война!» Все испугались, мама начала собирать вещи. Мне стало понятно, что происходит что-то очень плохое.

Надо было срочно возвращаться домой. На вокзале столпился народ. Кто-то сказал: «Поезда не ходят». Нам пришлось идти пешком и добираться на попутках до Белорусского вокзала, а там уже и Первая Брестская улица, где мы жили. Мы вышли днем, а пришли только к ночи. Я помню, как мы шли по рельсам или вдоль железной дороги. Отец то нес меня на руках, то опускал, мама тащила вещи. А бабушка в Москве сходила с ума, не зная, где мы и что с нами.

Все из отпуска вышли на работу – Москва на военном положении. Появился приказ, чтобы всех детей эвакуировать из города, одних, без родителей. Ходили по квартирам и проверяли, не остались ли дети. Мама ни за что бы меня не отпустила, и какое-то время меня прятали, но потом что-то изменилось, и про указание как будто забыли.

Однако эвакуация заводов и различных организаций шла в массовом порядке. Многие уезжали целыми семьями сами, если было, куда. Немцы подходили к Москве. На вокзалах ужас что творилось, хотя власти и пытались организовать посадку, люди в панике штурмовали поезда.

Отец был эвакуирован с заводом в Алма-Ату. Мы остались в Москве, мама работала, со мной сидела бабушка. В городе стало страшно. Немцы совершали налеты, бомбили. Если мы забывали завесить окна, дежурные стучали нам в окно. Окна у нас были вровень с землей, ведь жили мы в полуподвале – две клетушки в коммуналке, одна из них проходная. Прихожей не было, с улицы мы сразу попадали в кухню. Ни ванной комнаты, ни туалета, только раковина с холодной водой. Мыться ходили в баню.

Я помню, как по радио объявляли: «Граждане! Воздушная тревога!» – и все бежали в ближайшие бомбоубежища. У нас оно находилось близко – через дорогу в подвале жилого дома. У мамы на этот случай была сумка с необходимыми вещами. Как только начинала выть сирена, мама хватала меня и бежала в бомбоубежище. Там было очень много людей. Я помню этот подвал с деревянными нарами, на которых сидели и лежали дети – маленькие и побольше, здоровые и больные. Мама очень боялась, как бы я не заразилась чем-нибудь.

Все понимали: если в дом попадет бомба, то мы в этом подвале будем погребены, но все старались думать, что так спасаемся. Люди делились едой, водой и вещами с теми, кто не успел ничего взять для детей. Сидели, пока по радио не объявляли отбой. Вылезали из подвала вереницей – усталые, измученные страхом, с детьми на руках. Расходились, не зная, уцелел ли их дом после бомбежки.

Но я помню, что не боялась, так как была уверена, что так мы и должны жить, и другой жизни не помнила и не представляла. Самым надежным бомбоубежищем считалось метро. Ближе была Маяковская, но из дома далеко бежать, поэтому в метро мы прятались лишь один раз. Там тоже стояли нары, но все было лучше организовано, а по залу ходили дежурные и санитары.