– Скажите, Анастасия Григорьевна, в нашем доме никто не сошёл с ума?
– Ты о чем, Маша?
– Второй день покоя нет. А у меня зачеты, два экзамена… Вместо учебы я слушаю какие-то непонятные музыкальные звуки, стоны… Что случилось?
– Ты про нового жильца спрашиваешь? Это он пустую квартиру библиотекарши занял, вот и обживается. Парень приезжий, Анзором зовут.
– Из Дагестана? Из Чечни?..
– Нет-нет, не иностранец он, наш…
– Как-то странно, Анастасия Григорьевна, один человек приехал, а дом уже на ушах стоит, будто все наше училище в него перебралось.
На разбитом, шатающемся влево-вправо деревянном столе вахтерши, стояла праздничная бутылка шампанского, а рядом коробка конфет. Среди обшарпанных стен конуры, где сидела улыбчивая старушка, за мутными стеклами, увешанными объявлениями, этот подарок смотрелся так же нелепо, как если бы на столе со строгой белоснежной скатертью стояло ведро с веником. У Маши промелькнула мысль: наверняка бутылку Анастасии Григорьевне преподнес новый жилец. Но утреннее настроение у нее еще только налаживалось, к долгой беседе не располагало, и она, лениво помахав старушке рукой, выпалила скороговоркой, направляясь к выходной двери:
– И я сегодня буду пить шампанское. У меня день рождения!
– Ой, надо же, а я, старая, забыла. Ты мне в воскресенье говорила… Поздравляю, Маша! Тебе же теперь восемнадцать лет!?.. Возьми-ка мое шампанское.
– Как можно, бабушка Анастасия?.. Угощайся сама да за меня выпей. Спасибоньки, меня тут уже нет.
Она выпорхнула во двор. В лицо пахнуло весенней свежестью. Вокруг дома раскинулся тихий сквер из высоких и стройных берез. Среди них росла рябина – раскидистое дерево, которое в детстве Маша посадила вместе со своей бабушкой. Сегодня, в день рождения, ей захотелось прикоснуться к нему, упорно и безнадежно тянущемуся ввысь за березами. По дороге из распахнутого окна под ноги Маши вдруг упали, будто кирпичи, две толстые книги. Вздрогнув, она замерла на месте и от испуга прижала руки к груди. Через несколько секунд на лужайку опять одна за другой вылетели книжки с шуршащими на ветру страницами.
– Эй, зачем книги выкидываете?! – сердито крикнула Маша.
Вчера в холодном зале библиотеки, укутавшись в шарф, радуясь возможности держать в руках дорогую сердцу книгу, она читала потрепанные страницы с ритмически точными словами, наполненными той любовью к человеку, коей пронизана вся купринская проза… А сегодня ее очаровательный Куприн валялся на земле, едва проросшей травой. Великий Куприн, а еще Шмелев, Бунин, Короленко, Лермонтов, Есенин, Лесков… Ее глаза едва успевали читать фамилии авторов, названия книг, наваленных кучей под распахнутыми настежь окнами. «Боже мой, каким образом здесь собралось столько чудных книг?» – подумала она. Потом вспомнила: вахтерша сказала, что в их доме жила библиотекарь. «Вот беда, мы ведь и не знали друг друга, не общались, а я могла запросто брать эти книги у нее». Машу охватила неожиданная обида за себя. Нет теперь этой возможности: спускаться на нижний этаж, заходить к человеку, у которого были собраны литературные труды многих писателей, чьи имена заставляют сердце учащенно биться.