Читать Слишком много женщин

Такая жара в палате, что не передать: пальцы ног вспотели, руки – само собой, и шея, и живот в огне: там не кожа, а угли. Жирная потная тетка наклоняется и говорит, что удалили две трубы. Внематочная беременность.

Мне хочется орать, и чтобы сонная артерия лопнула, и кровь хлынула. Почему две удалили? Какого хера? Еще я бы крикнула, что за мои же деньги вы отхреначили мне детородные органы совсем, навсегда! Интересно, а я все еще женщина? А если мне удалили матку и трубы?

В том июле работы было немного. Она как-то сама собой летом заканчивается. Я стала раньше уходить из офиса, время появилось. Деть его некуда, особенно в первые дни. Как будто получила миллион в наследство: что с ним делать?

Весь город увешан плакатами «Солнечный круг». Это про детей, про приемных. Берешь ребенка, и будет тебе счастье. Можно не сразу брать, а походить, присмотреться, решиться. И я пошла.

Мне дали девочку. Ну, так само собой вышло. Я зашла в группу, увидела ее, она – меня. Мы пошли гулять по территории детского дома. Оказалось, что у детских домов бывают большие территории, что-то вроде парка. Кате надо было готовиться к школе, поэтому она брала с собой на прогулку книги. Мы вместе читали. Полчаса читаем, а потом снова гуляем. Месяца два я к ней ездила, потом позвонила в «Солнечный круг» узнать, что нужно для удочерения.

В принципе, ничего невозможного не было. Даже то, что я не из Москвы и не замужем, не было критичным.

17 июля была среда, и я заехала к Кате. Не в субботу, как обычно, а в среду. Собиралась в отпуск. Он был давно запланирован, всего-то пять дней. Мне хотелось предупредить ее, что в эти выходные мы не увидимся. Еще мне очень хотелось сказать Кате, что я ее заберу. Но в «Солнечном круге» предупредили: не говорите, пока нет полной уверенности. Тем не менее счастье рвалось из меня с таким напором, что машины на переходах останавливались, мужчины открывали двери, а прохожие в этот день улыбались и были невероятно красивы. В общем, все так, как бывает, когда человек счастлив.

Добралась до детского дома я часам к семи. Поздно, конечно, но раньше не получилось. К тому же летом семь часов кажется серединой дня и кажется, что еще хватит времени нагуляться и наговориться.

– А Кати нет, – сухо сказала мне воспитатель Надежда Петровна.

– Я подожду, – задорно ответила я. Мне показалось это само собой – подождать.

Я села, положила рядом сумку, достала книжку и оглядела коридор.

Надежда Петровна не уходила и как будто опешила. А что она хотела, чтобы я что? Я же не к ней, я к Кате пришла. Пускай уже выпускают мою блондинку-дочку, с ямочками, как у меня, и веснушками, тоже как у меня. А еще с руками, которые ей чуть велики.

– Не стоит ждать, – присела ко мне Надежда Петровна.

– Почему? У меня полно времени. Я не смогу приехать в выходные, поэтому хочу увидеть ее, – объяснила я.

Надежда Петровна выпрямилась, втянула живот, посмотрела вдаль. Стала похожа на статую Ленина.

– Ей нашли приемных родителей, и они уже подали документы. Сейчас они проводят с ней много времени, и мы решили, что не надо ей с другими взрослыми видеться, – уточнила воспитательница.

Мир поплыл. Я превратилась в молодую женщину, которая размечталась о счастье материнства, как иные мечтают об удачном замужестве. Стало душно и жарко. Стены в детском доме были обшарпаны, запахло краской: летний ремонт был в разгаре. Противно завоняло рыбой, что ли, на ужин давали? Я минтаем только кошку кормлю.