Читать Рассказы. 2018—2021

© Денис Олейник, 2021

ISBN 978-5-0055-6771-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Плохой стих очень легко отличить от хорошего. Первый, единственный и самый главный критерий состоит в том, что хороший стих – он хороший, а плохой – несомненно плохой. Пишутся они соответственно этому главному критерию. Чтобы написать хороший стих, нужно писать хорошо, а чтобы плохой – плохо.

Совсем другое дело с прозой. Ведь чтобы написать хорошую прозу, надо намеренно писать плохо, а чтобы написать плохую прозу – намеренно писать хорошо. Сложнее всего написать среднюю прозу, потому что никто не знает, как она выглядит. Наверное, это что-то вроде мемуаров Бузовой или кулинарной книги.

А ещё, я бы хотел поделиться основными принципами редактуры текста. Во-первых, нужно удалить из черновика все наречия и в тех же местах заменить их другими наречиями. Во-вторых, первое и последнее предложения черновика следует незамедлительно убрать. В-третьих, если не помогают пункты «во-первых» и «во-вторых», надо удалить черновик полностью и написать другой черновик, на другую тему.

Самое главное, при работе с текстом помнить о том, что твоя жизнь не имеет смысла, ты сам абсолютно конченый человек и любят тебя гораздо сильнее, чем ты этого заслуживаешь. Помни обо всей боли и разочаровании, что ты принес близким и даже неблизким людям. Помни о надеждах, неоправданных тобой. Тогда точно всё получится, даже не сомневайся, пидор.

Топаю на променад. Капюшон на носу, руки в карманы куртки – холодно. Самый центр променада в Зеленоградске называется «Роза ветров». Большая площадь красивой плиткой, о которую скользишь подошвой. В середине выложена – что бы вы думали? – роза ветров.

Перед площадью автобус. Он серый и страшно дымит. Скучающий водитель изучает руль, пассажирские места пусты, кроме одного – самого заднего. Там храпит бородатый уроженец Средней Азии, закутавшись в рабочий бушлат. Выхлопаные газы образуют вокруг автобуса розу ветров, направленную во все стороны света.

Прохожу мимо, придерживая дыхание.

Навстречу идет красноглазый старик в расстегнутой куртке. На груди, прямо к тельняшке, приколоты странные ордена. Старик что-то мне кричит. Выдергиваю наушник.

« – …Я грю… Таващ испектр! Они загхрязняют атмасферу!» – и пальцем в сторону автобуса, – «Тсак и запишиде!»

Понятно. Прохожу мимо, игнорируя крик:

« – Э! Слышь мя?!»

А море сегодня дивное. Это уже восьмое море, что я вижу в Зеленоградске. Первым было черное, штормовое. Оно поглотило пляж и брызгало через перила. При более сильном ветре такое море способно скушать зазевавшегося туриста прямо с променада, вместе с дорогим фотоаппаратом и памятью о прошлой жизни.

Другое море было серое, сморщенное, как старуха за рыночным прилавком. Забрать оно никого не способно, но может испортить настроение. Было ещё пять тихих морей. Одно голубое и совершенно неподвижное, как желе. Другие чуть колышатся и лениво бросают маленькие волны. Отличаются цветом – разные оттенки бирюзового, и, на закате, розового.

Восьмое море сочилось туманом и неприязненно бурлило. Оно уже не напоминало старуху, скорее сжатую пружину, которая через пару дней выстрелит с противным звоном. Туман явился логичным придатком к загазованной площади и складывалась иллюзия, что весь этот мутный пар над водой и на горизонте – вина автобуса.