Читать Кинки

Курсор мигал, отсчитывая секунды, а я никак не могла сосредоточиться на тексте. Голова была совершенно пуста, а в висках отдавалась тупая боль от лишних трёх бокалов.

Вчера мне стукнуло тридцать, и моя младшая сестрёнка устроила мне вечеринку-сюрприз. Как только я щёлкнула выключателем, в коридоре из ниоткуда выскочила целая толпа моих подруг с конфетти, шариками и хлопушками. Никто даже слушать меня не стал, что на завтра мне нужно сдавать статью – все девчонки ещё до моего прихода хорошенько приложились к игристому и непременно хотели споить меня.

Поначалу я поддалась на уговоры и согласилась на один бокал. Но почему-то он совершенно не пустел в течение вечера. Видно, кто-то из подруг незаметно подливал мне по чуть-чуть, и уже к девяти часам я танцевала на столе, распевая в караоке «Гуляй, шальная императрица».

Потом плохо помню пустые разговоры на кухне, я снова курила, хотя бросила два года назад, жаловалась на отсутствие личной жизни, на строгого начальника и, кажется, успела порыдать.

А проснулась я от писка будильника лёжа на диване в том же платье, что и вчера. В квартире кроме меня никого не оказалось – предательницы сбежали ночью, оставив меня совершенно одну в полном бардаке. Конфетти и ошмётки воздушных шариков вперемешку с пиццей и пустыми бутылками валялись на столе, под ногами и даже в коридоре.

В ванной на меня смотрело лохматое чудище с синяками от туши, распухшим лицом и всё ещё похмельным взглядом. Понадобился холодный душ и литр крепкого кофе, чтобы привести себя в чувство. На макияж и укладку уже не осталось времени, как и сил наряжаться, поэтому я влезла в первые попавшиеся джинсы и футболку, стянула волосы в узел и вызвала такси. Трястись в автобусе не было никакого желания.

Я опоздала на десять минут, но Дашка, моя коллега, с которой мы обычно обсуждали за кофе последние рабочие сплетни, прикрыла меня.

– Кирилл Андреевич тебя спрашивал, – сказала она, поднося мне чашку эспрессо.

Дашенька, святой человечек, дай Бог тебе здоровья. Я трясущимися руками схватилась за бумажный стаканчик и почти залпом осушила его.

– Где я на этот раз? – спросила я.

– У тебя начались месячные, и ты ушла в туалет. Мужики всегда затыкаются, стоит им сказать о критических днях.

Это был наш с Дашкой способ отмазки. Если кто-то из нас опаздывал или уходил раньше без предупреждения, мы всегда прикрывали друг друга, выдумывая на ходу. Вот и в этот раз она сочинила историю с месячными, пока я стояла в пробке на Каменоостровском.

– Что, погуляли хорошо?

Я только молча кивнула и, ловко бросив в мусорное ведро стаканчик, направилась к своему столу. Немного мутило и шатало, но надо было собраться и доделать работу. Статья о новых развлечениях Петербурга должна была лежать у Кирилла Андреевича на столе до полудня, а мой лист word был девственно чист, ещё даже не был придуман броский заголовок, хотя заметки и корявый черновик я подготовила ещё вчера.

Начальник утром неспроста спрашивал обо мне – статья должна была стать главной темой журнала в июньском номере, который уходит в печать через пару дней. Я кормила босса завтраками, собирая материал, беря интервью, выматываясь из последних сил, потому что знала, что эта работа пробьёт мне дорогу из автора рекламных статей в высшую лигу. И вот вчера накопленный материал должен был вылиться в органичный текст, но… я поддалась шампанскому и всё пошло по одному месту.