Что за подлость, Снегурочку украли! Это в ноябре-то, аж 20-го числа! Новый Год можно сказать уже на носу, а как его без Снегурочки встречать? Да он же не придёт! А как это на вселенной скажется, а? Она ж возьмёт – и развалится!
Уже не говоря о том, что на Дедову внученьку в этой самой вселенной даже косо посмотреть нельзя, а то оледенеешь…
Но! Её украли! А и улик-то нет никаких, только что следы странного зверя и ехидная надпись в снегу, что, мол, ты, Дед, не ищи, все равно не найдешь.
Дед Мороз смотрел на эту пакость, смoтрел… И взбеленился. Никто не крадет его внучку просто так, и таких подлых сочинений в сугробах безнаказанно не оставляет. Дед Мороз он или кто, две елки, пять сосён! Ему пальцев в рот не кладай, поленом сосновым им всем по башке!
Потом Дед Мороз немного успокоился, откупорил бутылочку браги из сосновых иголок и сел думать. Думал так напряженно, что ежели бы его напряжение в киловатты электрического тока перевести, весь Северный полюс растопить можно было бы.
Снеговик шлялся вокруг да около, прикладывался нахально к Дедовой бутыле и сумасшедшие теории развивал. Что следы-де динозавровы, а то и вообще существа с другой планеты. А тогда можно это дело забыть, как и послание гласит, а в утешение надраться бражкой так, чтобы Северное сияние троилось в глазах.
Но! Тут до Деда кое-что дошло, ажно глаза заблистали. Обозвал он Снеговика трусом и заявил, что динозавры вымерли, ещё когда тот пешком под стол путешествовал, а следы эти – верблюжьи. И что из оного вытекало, что Снегурочку утащил Чингисхан, он с детства был неисправимым нахалом. И что он, Дед Мороз, завтра с утра, сразу после завтрака, в пустыню попрёт, внученьку выручать и что верный Снеговик тоже…