Читать Ноктамбула. Пробуждение

Шрифт

Интервал

* * *

– Ему снится сон, – сказал Тарарам. – А как ты думаешь, что ему снится?
– Никто этого не узнает, пока Король не проснется и сам не расскажет, – ответила Алиса.
– Вот и нет! Вот и нет! Ему снишься ты! – воскликнул довольный Тарарам и захлопал в ладоши. – А как по-твоему: где ты окажешься, если перестанешь ему сниться?
– Там же, где и была, – ответила Алиса.
– Как бы не так! – презрительно сказал Тарарам. – Тебя вообще нигде не будет. Ведь ты – просто один из его снов!
Л. Кэрролл. «Алиса в Зазеркалье».
Перевод В. Орла

Сон пятый

Дурка

– Олесе кажется, что она спит.

– Ну откуда ты знаешь?

– Видно.

– Я думаю, она просто притворяется, человек не может столько спать.

– Мо-ожет! Когда Олесе сделают укол, она тоже долго спит.

– Ей не делали никаких уколов.

Тайна уже давно слушала этот диалог, но в смысл начала вникать только сейчас. Рядом спорили две девочки. Второй, скептический голос принадлежал ребенку постарше. Пространство заполняли неясные звуки – плач, приглушенные крики, истеричный смех.

– Мила, а можно ее толкнуть?

– Зачем?

– Ну… можно?

Тайна разлепила глаза и огляделась. Она лежала на металлической койке, застеленной серыми простынями; слева к ее ложу была придвинута точно такая же больничная кровать. На ней, подобрав под себя ноги, сидела девушка лет восемнадцати в полосатой пижаме и прижимала к груди тряпичную куклу.

– Ну вот, я же говорила, что она притворяется! – улыбнулась девушка. И сама себе ответила, изменив голос: – Да-а, точно… Ты притворялась?

Здесь не было никаких детей, только девушка с куклой. Голос, которым она озвучивала игрушку, казался более взрослым и рассудительным, чем ее собственный.

– Я… где это я? – Тайна приподнялась на локтях.

Она очнулась в большом гулком помещении с высоким потолком, грязно-белыми стенами и зарешеченными окнами. На полу лежал старый, идущий пузырями линолеум. Все пространство вокруг было занято железными кроватями, сдвинутыми по две, – очевидно, для экономии места. На первый взгляд их здесь стояло не меньше пятидесяти. Шум, который слышала Тайна, производили женщины разного возраста в одинаковых больничных пижамах. Пахло туалетом, сырой штукатуркой и лекарствами.

– Ты в городской психиатрической больнице! – донесся бодрый голос со смежной кровати.

Тайна посмотрела на свою соседку и поняла, что последнюю фразу та произнесла от лица куклы.

– Меня зовут Мила. А это, – девушка согнула мягкую кукольную руку, указав на саму себя, – Олеся, моя младшая сестра.

– Понятно, – кивнула Тайна, с интересом разглядывая сестер.

Младшая, Олеся, была красивой, с темными вьющимися волосами, правильными чертами лица и большими доверчивыми глазами. Несмотря на худобу девушки, ее полная грудь ощутимо натягивала больничную пижаму. При этом Олеся казалась ребенком, запертым во взрослом теле. Определить возраст Милы не представлялось возможным, хотя выглядела она довольно потрепанной. Рыжие волосы из распущенного шнура торчали в разные стороны, как ворс у старой малярной кисти, платье из разноцветных лоскутов было сшито кое-как. Взгляд Милы показался Тайне странным, как будто неживым, но, с другой стороны, ни у кого из ее прежних знакомых не было таких глаз, намеченных крест-накрест суровой ниткой.