— Юра. Я пойду с тобой. Не надо стрелять.
Старичок молчал, как будто воды в рот набрал и смотрел только вперед, туда, где часть дороги выделялась пятном света, а по периметру сплошной мрак.
И в глазах Юры мрак, а тело напряжено, ноздри раздувались, как после бега.
Сейчас он походил на лесное косматое чудовище, и я, к стыду своему, чувствовала некий благоговейный страх перед его гневом.
И вдруг Юра оскалился и нажал курок.
Я закричала и сложилась пополам от ужаса происходящего, но тут же пришла в себя.
Выстрела не было. А эти двое смеялись. Правда, водитель несколько натянуто, зато Юра красиво. Закинув голову назад и сверкая белыми зубами.
Из дула пистолета со щелчком выскочило лишь маленькое пламя, даже не коснувшееся мужичка. Зажигалка!?
Меня пробрало настолько, что я заплакала. Во мне бурлили и облегчение, и обида за столь неудачную шутку.
— То кричат, то ноют, — насмешливо произнес Юра. – Бабы, что с них взять. Спасибо, мужик, что подвез.
— Она говорит, ты ее похитил, — кивнул фермер в мою сторону.
— Да жена это моя! — грубо хохотнул Юра и резко подтянул меня к себе, сжав в объятиях. — Игра у нас с ней такая. Правда, милая?
Он чмокнул мне нос и угрожающе заглянул в глаза.
И вопрос был только в том, нет ли в закромах у Самсонова еще одного, но уже настоящего пистолета.
— Игра, — вряд ли у меня был вид влюбленной женщины, но я все же разомкнула губы в легкой улыбке. — Спасибо, что подбросили.
— А, ну раз игры, — перестал напрягаться фермер и попытался завести машину.
Она немного пообижалась за неуважение к российскому автопрому, но все-таки завелась.
Все это время Юра прижимал меня к себе, и я чувствовала, как тяжело и гулко бьется его сердце в грудной клетке.
Тук! Что сейчас будет. Тук! Он меня убьет. Тук! Мне пиз**ец.
Уезжая и оставляя меня наедине с Юрой, фермер ворчал что-то об извращенцах, которым бабки и время некуда девать. И была в этом своя правда.
Нас облепила густая тьма, только голубоватый свет выделял наши лица: его, неожиданно злое, и мое ожидаемо испуганное.
По коже мурашками ходил мороз, но я знала, что с холодом это никак не связано. Было тепло, несмотря на раннее утро. Розовая полоса в дали неба так и не добралась до нас.
Все произошло так быстро!
Господи, как я хотела оказаться дома, в офисе, где угодно, только бы подальше от него и своих к нему чувств.
Я ничего не могла с собой поделать и испуганно рванула в сторону, в шаткой надежде на спасение.
— Совсем дура! — вдруг заорал он, рванув меня, и буквально впечатал в себя, так что я охнула от боли. Его грудь казалась каменной глыбой.
— Тебе повезло, что мужик божьим одуванчиком оказался. Другой бы прямо в тачке твои ноги раздвинул! Мало тебя пользовали? Захотелось еще?
— Лучше он, чем ты! — запальчиво крикнула я ему в лицо и сдобрила слова пощечиной.
Его голова дернулась, а когда он снова посмотрел на меня, я в очередной раз поняла, какую ошибку совершила. В голове заезженной пластинкой крутились его давнишние слова: «Тебе пиз**ец, Фролова».
Мне пиз**ец, и я видела это по полыхающему огню в его глазах, который разгорался все ярче.
— Я…
Он схватил меня за растрепавшуюся косу, оттянув до боли, и прошипел в лицо.
— Когда-то ты так не думала! Очевидно, за столько лет ты набралась наглости и изменила свое мнение. Может быть, проверим?