Читать Кипиай

Шрифт

Интервал

Вступление

История, которую я собираюсь вам рассказать, правдива от первой до последней строчки. Всё это было на самом деле. Каждое имя, названное в этом тексте, звучало в реальности, каждое слово и каждый знак препинания встали ровно на те места, на которых и должны были оказаться. Вы сможете легко в этом убедиться, дочитав её до конца. Если же эта история вам быстро наскучит или покажется глупой и надуманной, то никто вас не осудит и ни в чём не обвинит.

Но раз уж вы всё-таки здесь, чтобы вам было проще, я попрошу вас вообразить себе большое помещение с высоким потолком. Возможно, это бывший авиационный ангар, в котором когда-то строили боевые самолёты. Но с тех пор прошло много лет, в стране кончились деньги, их хотели напечатать, но потом и печатать стало тоже не на чем.

Сейчас в ангаре людно и шумно – в дальнем его углу какие-то муравьи выстроили несколько трибун, ярусов в пять-шесть, на которых собрались зрители. Между трибунами – небольшая площадка на возвышении, внешне напоминающая боксёрский ринг. Скорее всего, это он и есть, ведь недалеко от ангара раньше был стадион «Динамо», маленький и лампово-советский, если вы понимаете, о чём я. В подтрибунных помещениях этого стадиона было много секций – фехтования, шахмат, бега, футбола и – бокса. Гордостью секции был большой, настоящий ринг, на котором запрещалось боксировать новичкам, нельзя было даже трогать канаты. «Чтобы не обвисли», – ворчал тренер. Этот ринг построили ещё, кажется, в семидесятые годы и с тех пор ни разу не ремонтировали, построили так, что проще было разобрать весь стадион «Динамо», чем этот один упрямый ринг. Поэтому мы легко можем предположить, учитывая, что стадион всё-таки разобрали, а затем собрали заново, что делалось это исключительно для того, чтобы вынести тот самый ринг и оставить поблизости – в старом авиационном ангаре на улице Лизы Чайкиной, там, где сейчас снимаются самые главные телевизионные шоу.

Итак, мы вообразили себе ангар, в нём трибуны и боксёрский ринг. Ринг, представьте себе, раскрашен в цвета российского триколора, канаты, увитые светодиодами, переливаются белым, синим и красным, а в углах, там, где раньше отдыхали боксёры и сидели секунданты, установлены четыре небольшие кафедры с экранами в них. Внешне вся эта конструкция напоминает перевёрнутую кверху коротконогую табуретку.

Но вот звучит гонг, и на ринг поднимаются четверо «боксёров» – в деловых костюмах и при галстуках, а затем выходит рефери с бульдожьим лицом и в смокинге, сверху ему спускают на шнуре микрофон, он берёт его и раскатывается басом по всему ангару. Зрители рукоплещут, «боксёры» в четырёх углах ринга одобрительно кивают его словам, все воодушевлены, и тут-то мы с вами и делаем паузу. Картинка замирает, и теперь мы можем разглядеть детали.

Нам становятся видны жилы, напрягшиеся от крика на шее ведущего, его распахнутые покрасневшие глаза и капельки слюны, повисшие в воздухе перед ртом. Кожа в углах его глаз странно морщится, а скулы словно надуты изнутри – следы недавних пластических операций. У одного из «боксёров» чуть растерянный вид, он как будто слегка потерян, ищет глазами кого-то, но его ладони подняты перед грудью и сложены в воздухе одна над другой, значит, он тоже хлопает, всё в порядке. Его сосед справа, похоже, недавно сильно похудел, и теперь кожа у него на шее и лице висит складками, как у шарпея, но он тоже аплодирует и, кажется, даже свистит – губы сложены в трубочку, а глаза сощурены, ну хулиган! У следующего «боксёра» и вовсе собачьи глаза – ищущие, преданные, готовые принимать одобрение и корм вслед за одобрением. Четвёртый гость стоит к нам спиной, и мы не видим его лица, но, уверен, оно ничем не отличается от других. Костюм, во всяком случае, сидит на плечах прилично, без складок и гармошек, это высокий, статный мужчина.