«Проклятая аневризма!» – только и успела подумать я, как перед глазами всё стало темно, и мой мир, такой знакомый и привычный, исчез.
Театральный занавес опустился перед носом, спектакль был окончен, все могут расходиться. А я такая стою на сцене за занавесом и, заламывая руки, кричу: «Подождите! Я ведь даже ещё не показала на что способна!»
И никто не слышит, все отправились смотреть другие пьесы. А у меня в руках счастливый билет, вытянутый на экзамене. И надо было так попасться, что я ведь знала ответы на все три вопроса.
Госы осталось сдать, и красный диплом в кармане!
Я опустила глаза на белый клочок бумаги, который по-прежнему сжимала в руке и прочитала первый вопрос:
– Первичный реанимационный комплекс.
Воистину жизнь надо мной знатно посмеялась! Вот прямо сейчас кто-нибудь оказывает мне этот реанимационный комплекс? Вероятно, да, только я сама знаю, почти врач, что всё бесполезно.
Кровоизлияние в мозг – штука опасная. И в моём случае смертельная. Об этой аневризме я узнала, только учась на третьем курсе, и мне сразу сказали, что это мина замедленного действия. Посоветовали беречься, чуть ли не жить под колпаком.
Но разве это жизнь? С парашютом я так не прыгаю, экстримом не балуюсь, даже курить не пробовала. А надо же, просто перезанималась!
– Пойдём, милая! Здесь холодно стоять, – произнёс приятный женский голос, и чья-то мягкая, почти невесомая рука легла на плечо.
Я вскрикнула и отшатнулась, выпустив из цепких пальцев экзаменационный билет.
Прямоугольник бумаги стал мягко падать, как осенний лист в тихую погоду, а потом и вовсе пропал из виду. И пола под ногами не стало, только какая-то лунная дорожка, уходящая в никуда.
Я взглянула на собеседника, впервые решилась посмотреть в лицо, потому как даже я, не верившая в разную чепуху, понимала: всё это неспроста. Где бы я ни находилась, случайных прохожих здесь быть не может.
– Здравствуй, Габриэлла! – произнесла молодая женщина, высокая и темноволосая. Её худое лицо с ярко выраженными скулами чем-то напоминало лицо Анжелины Джоли в «Малифисенте». Только чёрного плаща не хватало.
– Я не Габриэлла, вы ошиблись, – я попятилась и даже обрадовалась, что женщина в белом платье, похожем на балахон, обозналась. Несмотря на улыбку полных алых губ от неё веяло осенней прохладой.
– Я никогда не ошибаюсь. Как и те, кто меня отправляет, – она сделала шаг навстречу, и только тут я заметила, что женщина прихрамывает. – Иди сюда, нам пора.
– Мне надо сдать экзамен, – совершенно некстати заметила я и опустила взгляд на её руки. Такие же худые, даже жилы на кисти выделяются, но вполне ухоженные, а ноготки при французском маникюре.
– Экзамен ещё впереди, ты права, но сдашь ты его мне. Смотри!
Она указала на что-то позади меня, а когда я обернулась, то увидела дверь. Обычную такую, межкомнатную, в общаге, конечно, таких не ставят, а вот у Зинки, подружайке моей, дома были именно такие. Она ещё хвасталась: мол, дорогие.
Я подошла и смело взялась за ручку. Выбирать не из чего, а от компании хромой темноволосой дамы мне хотелось как можно скорее отделаться.
А ручка в виде головы орла, как назло, не поддавалась.
– Не открывается.
– Так экзамен на сообразительность и смелость ещё не сдан. И договор не подписан.