Энджи проснулась от заливистого злобного лая. Открыв глаза, девушка увидела черного пса, застывшего на пороге. Жужу, ее маленькая и отважная собачка, сотрясалась от ярости и была готова насмерть защищать свою хозяйку.
Девушка испуганно смотрела на нежданного гостя. Неплохо разбираясь в собаках, она не могла с уверенностью определить породу. Это мог быть волк, но лесные хищники ассоциировались у Энджи исключительно с серым окрасом, а пес был откровенно черным. Явной агрессии он не проявлял, но Энджи чувствовала исходящую от него опасность.
– Пошел вон! – крикнула она и бросила в пса журнал, который листала перед сном.
Любая собака обязательно отреагировала бы на летящий в нее предмет если не бегством, то хотя бы прыжком в сторону. Но этот даже уши к голове не прижал. Спокойно посмотрел на упавший в шаге от него журнал и снова уставился на нее.
«Какая у этой странной собаки железобетонная психика, – подумала Энджи, – мне бы такую».
Жужу, стоя на краю лежанки, все еще продолжала истерично лаять. Голос малышки утратил привычную звонкость и стал хриплым. Черный пес довольно флегматично наблюдал за прыжками странного зверька, похожего то ли на кошку, то ли на крысу, и, судя по всему, не воспринимал его ярость всерьез. Это было и понятно, ведь по размерам он превышал смелую, но миниатюрную Жужу в десяток раз. Наконец пес презрительно фыркнул и исчез в ночи.
– Детка! – окликнула собачку Энджи. – Он ушел, иди ко мне.
Все еще дрожа от злости, та, поскуливая, посеменила к хозяйке. Лизнув девушку в нос, она легла на краю постели, а не залезла, как обычно, под одеяло. Жужу явно не доверяла этому псу и разместилась так, чтобы видеть входную дверь.
Энджи вздохнула и облегченно растянулась на лежанке. Она попыталась найти более удобное положение для сна, но сделать это было непросто.
«Кто бы мне месяц назад сказал, что я буду спать на матрасе, набитом сеном, никогда бы не поверила», – ворчливо думала девушка, ворочаясь с бока на бок.
От грубого ложа все тело болело, а вчера, переодеваясь, она обнаружила на бедре огромный синяк, и все из-за этого клочковатого матраса.
«Когда же мы отсюда уедем, – томилась Энджи, – я хочу выспаться на нормальной кровати с чистым постельным бельем. В конце концов, я хочу принять душ, а не мыться частями под этим древним рукомойником!»
Она с отвращением посмотрела на висящий около входа железный сосуд для умывания. Когда-то он был синим, но из-за безобразных ржавых подтеков сейчас его цвет не имел названия.
«Это же Средние века какие-то. Никогда раньше не думала, что люди до сих пор так живут!»
Энджи кинула взгляд на материнскую постель, но та была пуста. Сейчас была глубокая ночь и сплошная темень за окном, и только полная луна сумрачно выглядывала из-под нависших туч. Девушку не сильно взволновало отсутствие матери в такое время суток, ведь эти странные ночные отлучки стали здесь обычным делом.
Когда в первый раз, проснувшись ночью, Энджи увидела рядом пустую койку, она спокойно ждала мать минут пятнадцать. По ее расчетам, этого времени с лихвой должно было хватить на справление всех физиологических потребностей, которые могут ночью поднять человека с постели. Но мать не возвращалась. Энджи вышла на крыльцо, но и во дворе той не было.