Читать Мои стихи
Шрифт
Интервал
© Алексей Коробков, 2021
ISBN 978-5-0055-5885-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Алексей Погудин (А. Коробков)
Пройдёшь вдоль берега крутого
Пройдёшь вдоль берега крутого,
И вот мой сквер, скамейка, осень.
На землю много золотого,
Пасьянсом жёлтый лист набросил.
Под ноги многим одиноким,
Где чувства с веток облетели.
Ковёр тебе, как жест – широкий,
От осени к её постели.
Где, умирая она ляжет,
Протянет только к тебе ветки,
Но не попросит помощь даже,
Где одинокие скамейки.
И я такой же одинокий,
И одинокие аллейки.
И души наши – босоноги
Томятся в теле, словно в клетке.
И где её все сёстры, братья?
По одиночке в карусели —
Одели платья, умирая,
И по углам ещё расселись:
На циферблате все по кругу,
Раскачиваясь вправо – влево,
И даже если тянут руку,
То ради собственного чрева.
Я видел женщину в огне
Я видел женщину в огне,
С причёской красной возле скал.
Она, кричащая в струне,
И с дрожью волн лазурь сверкал.
И белой пеной на волне,
Когда луч с неба озарял.
Она, как молния во мгле,
Всем телом билась о причал.
И ветер бушевал ей в след.
И в гребень белый дым играл.
Я видел женщину в огне;
И с пеной брызг в руках бокал,
Дрожал хрусталь вином в стекле,
И буря билась между скал.
Всё это было в феврале,
Где, моря шум не умолкал.
Казалось, всё – приснилось мне,
И буря, шторм и та скала.
Я видел женщину в огне,
Её похитила в даль мгла.
По синим шторам ночь спустилась
По синим шторам ночь спустилась,
Пятном легла тень на стене.
Не знаю я, какая сила,
Заставит литься тишине.
В душе не музыка живая,
Не барабаны лупят марш,
А просто тихо унываю,
Не вписываюсь я в пейзаж.
И до утра она – немая,
Ведёт какой-то разговор,
С ней бормочу, не понимая,
Где явь, а где мне снится сон.
А утром новая страница,
Из старой книги о судьбе,
Разбилась где-то колесница,
И пару строчек обо мне
Плащи
…В гардеробе плащи без людей,
Как и души бывают без них…
И с безлюдной луны лицедей,
На кровать бросил тень и притих.
И приливы морей всё сильней,
Разбиваются в дым у окна.
Досчитаю до ста не дыша.
И смеётся мне тенью луна…
Я хватаюсь рукою за шар,
Обжигаюсь – она холодна.
Знаю я, что сейчас не усну,
И сжимаю сильнее уста,
Лицедей подаёт простыню,
И сжимается грудь у меня.
Одиночеством светят углы,
Сине-мёртвая вкруг тишина
Ох, луна, как лучи твои злы.
И затих лицедей у окна.
В гардеробе – из стёкол души,
В мёртвом свете безумства притих,
Выдаёт одиноким плащи,
…Не забыв вынуть душу из них.
Не покидал твои я сны
Не покидал твои я сны,
Не заходил туда – случайно,
Сгорев, не светят фонари,
Нас манят темной своей тайной.
Как не зажгут вдруг маяки,
Корабль встретит берег скальный,
И мы с тобою в две руки,
Пойдём по площади печальной.
И сквер, где встретились в любви,
Ты помнишь – снег и кони, сани.
И я кричал – благослови,
Сейчас там дождь злой барабанит.
И белый ветер, помню, пел,
И ты смеялась звонче ветра.
И пряталась в мою шинель.
А я читал, конечно, Фета:
…«Хочу нестись к тебе, лететь,
Как волны по равнине водной,»…
И бьют меня две строчки – плеть:
…«Поцеловать гранит холодный,
Поцеловать – и умереть.»
…Туман и камень благородный,
Цветы, венки и твой портрет:
А из стихов – «гранит холодный»…
Второй же строчки пока нет,
И в сквере дождь скулит- сегодня.
Мир, как вечность, таинственно черный
Мир, как вечность, таинственно черный.